Сибирские огни, 1936, № 2

равлиные силуэты под’емных кранов и дымы многих десятков груженых довер­ ху кораблей. Видит сам и умеет заставить видеть читателя. В этом — главное достоинство его книги. Море! Бескрайние ветровые просторы. Пути и лерепутЬя вселенских корабельных дорог. Муза дальних странствий... Кто только не писал о море? Кто только не зачаровывался пленительными страницами морских романов? Кто не штормовал и не штилевал на легендар­ ных кораблях Стивенсона и Эдгара По, Купера и Мариэтта, Дефо и Станюко­ вича, Джозефа Конрада и капитана Скотта? Соленые норд-весты. Седые полярные капитаны. Сизый табачный туман в яр­ кой и теплой кают-компании. Рассказы о китах я тайфунах за стаканом ямай­ ского рома. Мрачные старпомы и влюб­ ленные мичманы. Комингсы, фор-марса- реи и шлюпбалки. Фосфорический свет за кормой и радостный возглас: «земля!» Все это плотно осело в тяжелых, мно. говековых, почти уже геологических на­ пластованиях мировой литературы. Что можно сказать нового о море? О морских людях? «Кочегары жили в левом отсеке поме­ щения для команды, занимавшем неболь­ шой угол у самого форштевня. Обычно здесь устраивают канатный ящик и склад для краеок и других неизбежных корабельных принадлежностей. Но ми­ стер Джонс, владелец судна, умел бе­ речь копейку. По бокам канатного ящи­ ка нашлось достаточно места, чтобы втиснуть дюжину полок, изображающих койки. Свет, предполагалось, должен проникать через дверь. Для рейсов Кар­ диф— Лиссабон это еще выносимо. Уголь­ щик «Сингльтон абби» совершал недол­ гие прогулки по южным морям, матро­ сы-англичане, хоть и проклинали благо­ честивого своего хозяина, но терпели, ценя возможность часто бывать дома. — Мистер Джонс, — сообщил мне впо­ следствии веселый старший механик, «чиф», — действительно благочестиз. Он, если не совсем еще аббат, то во всяком случае готовится им стать. Все корабли у него носят название «абби» — аббат­ ство. В карской экспедиции вместе с «Сингльтоном» были еще два: «Нит аб­ би» и «Тинтер абби». По-русски это зву- чит приблизительно так: «Замоскворец­ кая обитель», «Троицко-Сергиевская лав­ ра», «Чулышманский монастырь». Это — из «Выхода к морю». Это — об английском корабле, о его хозяине. А вот — о буржуазных потомках ви­ кингов, современных норвежских кораб- леводителях. «...На диване — вышитые подушечки. На столе — кружевная салфетка. Един­ ственная примечательная вещЬ, обнару­ живающая некоторый вкус, — малень­ кое стальное пресс-папье — палуба с двумя ушами вместо ручек и восьмер­ кой миниатюрного каната, протянутого к своему клюзу. Рядом — книжка в желтой обложке: «Последний выстрел», американский журнал с красавицами эк­ рана, норвежский журнал, во всем ко­ пирующий своих знатных англосак­ сонских родственников... Фотография джентльменов — капитаны — в штат­ ском. Норвежский деревенский пейзаж. Пузатый Наполеон... ...Я ежеминутно призываю в свидетели свою память и свой разум, нуждаюсь в подтверждении, что здесь, рядом, во­ преки очевидности, прекрасное Поляр­ ное море, а этот краснорожий и двоя­ ковыпуклый владелец бирхауза — капи­ тан... — ...Кэптен Аренсен, как высоко на­ ша палуба над водой? Двояковыпуклые очки лезут на лоб. — Не знаю. Спросите старшего по­ мощника. Викинги двадцатого века уже не суро­ вые морские волки, воспетые авторами отцветающих золотообрезных книг с бе­ лоснежными небоскребами парусов на обложках. Романтика освоения океанов капиталистическими открывателями но­ вых земель закончилась. Не им быть морскими героями нашего времени. Они предпочитают покойные американские кресла в салонах случайно зафрахтован, ных кораблей, мелочную гешефтмахер- скую конкуренцию и торгашеское выга­ дывание лишнего квадратного метра в кубриках пловучих «аббатств». Их, рейсы— унылые, как костяшки на счетах, мещанские будни. Мышление этих людей, их быт — диковинный ана­ хронизм для нашего автора. «— А вы могли бы взять с собой свою жену? — спрашивает он помощника ка­ питана «Рендаля». Прекрасный норвежец порозовел неж­ но, как наяда. — Видите ли, я не женат. Я только помолвлен. Карская экспедиция — это современ­ ность, как авиация, радио и Октябрь­ ская революция. Норвежец же, ведущий один из ее кораблей, произносит слова, которые я должен выкапывать •из своей памяти, точно мамонта из тундры...». У В. Итина большая точность прицела в распознавании полускрытых, характер­ нейших черт его персонажей. У него от­ личный очеркистский глаз. И очень чут­ кое к полутонам ухо. Он — мастер са­ мохарактеристики: «— Русские — хорошие игроки, — го­ ворит капитан так озабоченно, словно он думает вовсе не о шахматах. — Доброй ночи». Итин знает, что Северный морской путь, это прежде всего — люди, его со­ здающие, люди, управляющие корабля­ ми, грузящие лес и уголь, борющиеся со льдом и канцелярским бюрократиз­ мом «береговых инстанций». Поэтому его море, его корабли, его порты и угольные станции обильно на­