Сибирские огни, 1936, № 2

6 ШШ1!!!1111!1!!!11ШЕ111Ш1ШШШ11МШ1!!!1!Ш!М1!!1ШШ!ШНШШМШШШШШв1П)ШШНЛ!ЖЩ|1В Е. ПЕРМИТИН От резкого ее движения, качнувшись, Селифон оступился в ямку и, удерживая равновесие, па мгновение отстранил от себя Марину. — Дай! Дай! — торопливо выдохнула она и таким порывистым движением заки­ нула к нему па шею руки, что он снова оступился в ту же ямку. Запрокинутое ее лицо, с сухими раскры­ тыми губами, тянулось к его губам, но длинное, свесившееся ухо его шапки по­ пало ей на правую кисть и от быстрого движения обмотнулось вокруг руки. Марина сделала еще усилие и шапка соскочила с головы его, повисла за плеча­ ми Селифона... Потом она откинула от себя крупную, лепную его голову с властными дугами бровей, с черными спутавшимися волоса­ ми на белом лбу. Подстриженные усы и отсутствие бороды совсем не удивило ее. Слезы лились из глаз Марины, блестели на ресницах, катились по разгорающимся щекам. Он тоже что-то хотел сказать ей, но не мог и только смотрел на нее вос­ торженными и в то же время виновато- умоляющими глазами. — Мука моя!.. Жизнь моя! — нежнв шептала она с дрожыо в голосе. В залитых счастливыми слезами глазах ее были и ласка, и просьба о прощении, и любовь. Селифон не понимал того, что говорила ему Марина, а слушал ее голос, гладил мягкие ее волосы и вдыхал их аромат. . . . В меховой куртке Адуеву стало жар­ ко и он расстегнул ее. Марина увидела бронзовую его шею. Селифон так и не надел шапкп, а заткнул ее длинными кон­ цами ушей под седельную подушку. Онп пошли в глубь леса. Марина глади­ ла мягкой смуглой рукою его большую горячую ладонь и то прикладывала ее к груди, то к пылающему своему лицу. Ворсинки от оленьей его куртки, серые, ломкие, внутри пустые, пристали к шер­ стяному платью, к распахнутому ее паль­ то. Левой, свободною рукою, Селифон за­ ботливо обирал их. — Лезет! — сказал он, уловив благо­ дарный взгляд Марины, п снова замол­ чал. До этого оба так много хотели сказать ДРУГ другу, а теперь шли молча, ни на секунду не переставая ощущать опаляю­ щей близости. Останавливались, садились на колодины и снова шли, не думая в тем, куда идут. Следввавший за ними конь умными глазами смотрел на них. В лесу попрежнему пахло талым снеж­ ком и полуистлевшей травой. — Как пахнет фиалками! — сказала Марина полным, без меры счастливым го­ лосом. И Селифон, зная, чте запах талого сне­ га — извечный спутник фиалок, на сей раз обманул Марину — покорно осмотрел­ ся по сторонам. На горах лежала все та же теплая хмарь, и небо завалено толстыми, бурыми тучами, сквозь которые едва заметным пятном проступало солнце без лучей. Все тот же теплый полуденный ветер жадно допивал остатки снега. Бог знает откуда появившийся первый скворец на дуплис­ той сушине, задрав головку к невидимому в тучах солнцу, опьяненно звенел, подра­ жая ржанью жеребенка. Вышли далеко за деревню, туда, где прижатая к утесам река делает крутой завулон. Согревающийся солпцепек дымил­ ся. Внизу -накапливала весенние воды ре­ ка, взбугрив и местами разломав лед. От реки тянуло освежающим холодком. Сели, не выпуская из рук друг друга. Тонко звеня в воздухе крылышками, па полынью прилетел и поплыл, охорашиваясь, ранний гость весны— пестрый, несказанно наряд­ ный гоголь- Как ярко расписанный попла­ вок, птица то покачивалась на голубой волне, то вдруг бесследно исчезала и через минуту снова выныривала в противопо­ ложном конце. Марина тихо гладила бритую щеку Се­ лифона и беззвучно плакала от радости. От того, что таким парным теплом снова ды­ мятся воскресающие солнцепеки, что где- то в лесу, на дуплистой сушине заливисто поет скворец и что беззаботно ныряет па полынье, в ярком брачном наряде, глупый гоголь, что глупое ее сердце без меры счастливо, что светел и прекрасен мпр, и хочется его весь вместить в счастливое свое сердце и все, все до последного вздо­ ха отдать ему... Густели теплые сумерки. На очистившемся от туч небе заж­ глись звезды. Некоторые из них упали с горной высоты, из неведомых миров и, точно золотым шнурком, сшили небо и землю. Селифон смотрел на прекрасное ее лиц» с отблесками звезд в глазах.