Сибирские огни, 1936, № 1

мательно слушает разговор всадни­ ка с Герасимом Петуховым. — Хорька не жалко, всей и уда­ ли у него, что за ложкой потеть, а об коммунистках, признаться, я и сам думал не раз, да ждал все приезда самой с курсов. Загляну- ка я к ней сейчас же, — и Адуев тронул коня от Петухова. Встрече с Герасимом Андрееви­ чем и его разговору о Погонышихе Селифон был рад. Все утро он ду­ мал только о том, как бы ему уви деться с Матреной. Ему казалось, что Погонышихе Марина рассказа­ ла все и наверное расспрашивала о нем. Но явиться на ферму так, как юн всегда приходил туда, — и песком, и в старом потертом по­ лушубке (а вдруг да там и Марина будет), — Селифон не хотел. Тог­ да он и решил с’ездить и на ма­ ральник, и в Светлый Ключ, с тем чтобы по дороге заглянуть и к Матрене. Коня привязал у ворот и пеш- Юом отправился к конторке. Плет­ кой в такт шага он похлопывал по расшитым стеклярусом унтам. Вы­ сокий, широкоплечий, в красивой меховой одежде, в обуви без каб­ луков, ступал он по земле мягко, слегка раскачиваясь на-ходу. Воз­ можность встречи с Мариной не­ заметно для самого изменила его походку, сделала ее более легкой. Казалось, он не шел, а скользил по гладкому льду. Ферма необычно была оживлена в это утро. В кипятильнике ярко пылал огонь. Доярки бегом носи­ ли клубившиеся на утреннем мо­ розе деревянные ушаты с горячею запаркой. Телятницы, забрызган­ ные известью, вбегали и выбегали из запасного отделения телятни­ ка, несли туда охапки золотистой соломы. Заменившие братьев Га­ раниных два комсомольца-нювосе- ла чистили запущенный денник. Опытный взгляд председателя сразу же оцепил присутствие на ферме настоящей хозяйки. — Однако, она и впрямь разво­ рошила их. — Селифон улыбнул­ ся. В раскрытую дверь, из глубины приводимого в порядок пустовав­ шего запасного телятника, он услышал голос Матрены и повер­ нул к ней. Первая же фраза, которую ухва­ тил Селифон, заставила его оста­ новиться у дверного косяка. — ...Как ты не понимаешь, что баба должна быть чистой, как груз­ док. Вон, Марина, — заглянула я на ее вчера, а у ней исподняя ру­ башка, — не рубашка, а пена. И вся-то она медом пахнет... Селифон почувствовал, как у не­ го замерло сердце и похолодели руки. Он не знал, шагнуть ли ему в открытую дверь или же отсту­ пить и уйти с фермы незаметно. Но ни того, ни другого он не смог сделать. — Ну, разве это молоко?— гре­ мела в телятнике Матрена. — Глядите суда, бабочки! — И Матрена заставила присутствующих телятниц заглянуть в ведро. — Ведь это же грязь и в ней зловред­ ные бактерии кишмя-кишат... А почему, спрашиваю я вас?.. Преж­ де всего захлюстанное вымя у ко­ ровы. А руки! Давай суда руки, Авдотья Терентьевна. Не упирайся, давай! — Матрена взяла руки до­ ярки и показала их всем. — Да ведь тут только и чисто­ го местичка, что ладони, обмытые молоком. А казанки? А пальцы — назьмом проросли, в бане не от­ паришь. — Авдотья! — голос Матрены за­ звучал более резко.. — Дала бы такое молоко собственному ди- тю? — Доярка молчала. — Ну, а теленок? Да знаешь ты, что с эда­ кого молока белый понос. Ну, как же это, Авдотья? — Матрена уже снова заговорила укоризненно. — Баба ты молодая, с мужиком ночь спишь, да непромыхой на дой­ ку... — Матрена опасливо покоси­ лась на открытую дверь. Селифон попятился. — Вот, дьявол-баба, как распе­ кает!.. — Он боялся, что присутст- ствующие в помещении женщины могут заметить его. Председатель кашлянул и шагнул в телятник. — С радостью тебя, Селифон