Сибирские огни, 1936, № 1

Лучшая корова фермы, белого­ ловая Аксаиха, была отделена в родильное помещение, и Матрена посмотрела на нее в дверную щель. Доча же узнала Матрену. Погонышиха гладила ее по заху­ давшей, начинающей уже линять спине, а она так разревелась, так шумно обнюхивала и лизала ее ру­ ки, что она и сама с трудом удер­ жалась, чтобы не расплакаться. — Первые дни, как уехала ты, и Аксаиха и Доча обревелись. Моло­ ка никому не спущают, ревут дур- нинушкой — мороз по коже. А Аксаиха легла у прясла, положила голову на жердь и до вечера смо­ трела на дорожку, по которой хо­ дила ты. Испредивились мы, Ма­ трена Митревна, — рассказывала старшая доярка. Матрене было приятно, что женщины обрадова­ лись ей и что Доча узнала ее, но куда не попадал ее взгляд, всюду она видела запущенность. Погонышиха все неприязненнее и неприязненнее смотрела на Кузь­ му Малафеева, мрачно слушала его рассказ о запоротой Игнаткою Га­ раниным корове, о павших за не­ делю трех телятах. — Ну, бабы, показывайте ферму. Матрена Дмитриевна отвернулась от заведывающего, Кузьма пошел следом. — Похвастать нечем, Матрена Митревна. Ни тебе креолину, ни иззести, — говорил он. Острый запах мочи и загажен­ ного телятника остановил Матрену на пороге. Сырое, плохо протап­ ливаемое помещение по стенам и потолку густо обросло инеем. До десятка недавно родившихся телят сбились в один угол. Некоторые из них лежали на грязной подстилке, некоторые жевали один другому уши. Стоявшие телята испражня­ лись на лежавших. Матрена осмотрела и телят, и по­ мещение, хотела что-то сказать, потом резким движением сбросила с плеч шубу, повернулась и пода­ ла ее Кузьме. — Унеси в конторку! — Кузьма покорно принял шубу Матрены. Погонышиха быстро подоткнула юбку и по локоть засучила рукава у кофты. — Бабы! Бабочки! Да ведь это же полнеющая антисанитарная за­ раза! — Акулинушка! У меня в сун- дучишке бутыль с креолином... — Настя! — обратилась Матрена к молодой, с густым темновишне­ вым румянцем, телятнице-комсо- молке Груздевой. — Топи печку, грей в казане во- ДУ- — Авдотья Терентьевна! Тащи грабли, метлы, тряпок на судомой­ ки... Кузьма с шубой в руках стоял тут же и смотрел на закипевшую Погонышиху. —-Без тебя вымоют, Матрена Митревна, одень шубу, застудишь­ ся... Матрена подошла к нему вплот­ ную и выпрямилась: — А телята? Руки Матрены взметнулись над головой, а щеки угрожающе вздрог­ нули. Кузьма испуганно отшатнулся от нее и попятился к порогу, засло­ няясь шубой. На ферме пробыла Матрена Дми(- гриевна до вечера. Домой пришла с тяжелым чувством. Дома тоже показалось ей все более' серым и тусклым, чем представляла она, будучи на курсах. И только узнав от дочки о приезде Марины, потеп­ лели ее глаза. А когда бежала к Станиславу Матвеичу, радостная улыбка уже не сходила с ее лица. В сумерках не узнала Селифона, подходившего к недобитковскому дому с другой стороны переулка. Адуев увидел Погонышиху и оста­ новился. Матрена открыла ворота и вошла во двор. Селифон круто повернулся, отошел с дороги в тень и прислонился к стене амба­ ра. ★ Адуев и обрадовался приезду Матрены с курсов, и проклинал ее. Он знал, что теперь все его забо­ ты о ферме отпадут и ему можно будет по-настоящему заняться под­