Сибирские огни, 1936, № 1

ян Аверкич, и вижу, что господь бог, как раньше, так и теперь, об своих евреях заботится. Об нас, об русских, он забыл, видно, толь­ ко. Не жить нам теперь с тобой в совхозе. Чую, что не жить. Вече­ ром всех доярок, телятниц, пасту­ хов, бригадиров собирает. Пой­ дешь? Драноноска воткнул шило и по­ смотрел на Егора Егорыча. — А ты как думаешь, не пойду што ли?.. Как всегда, Емелька ершился, но Рыклин словно и не заметил не­ дружелюбного его тона. — И я это же думаю, как тебе не пойти, раз у тебя казенный гурт на руках. Только предупреж­ даю тебя, как есть она чекистка и как собственноручно нашего брата живьем ела и к стенке становила... Драноноска с шумом передернул дратву и взял в зубы щетинные ее концы. — Ну, дах будь-ка здоров, Авер- кич. Побегу-ка я. Што там ни го­ вори, а у меня кладОвая казенного имущества на руках... Емелька не поднял головы. ★ — Говорить ни о чем я не хочу и не буду. Самолично все видели, товарищ политический начальник. Об остальном от других услыши­ те, потому что я не наушник, не поболтуй... Только, конечно, мне, как активному стороннику совет­ ской власти, первому делегату на волостные с’езды, хорошо изучив­ шему учение Маркса, Ленина, Ста­ лина, — трудно удержаться. — Егор Егорыч теребил барсучью свою шапку. Марфа Обухова пристально рас­ сматривала открытое, бородатое лицо Рыклина, большой выпуклый лоб, темновишневую шишку на лы­ сине, всю его плотную коренастую фигуру на коротких, прочных но­ гах. — Да вы, товарищ, садитесь прежде всего,—дважды уже пред­ ложила она Егору Егорычу, но он продолжал стоять. В конторе фермы Обухова бы­ ла одна. Марину она отправила в Черновушку. По состоянию подру­ ги Марфа чувствовала, что воз­ вращается она в деревню с радо­ стью. — Но как человек я открытый, то не могу я утерпеть, товарищ политический начальник, вот по­ этому я и пришел. — А вы меня, товарищ Рыклин, попросту Марфой Даниловной зо­ вите... Но Егор Егорыч словно не слы­ шал ее слов. — Вам, как политическому на­ чальнику, по-новосги, наша третья ферма нормально благополучной может показаться. Но я, как актив­ ный советской власти борец, с этим не помирюсь и с душевною тоскою должен сказать (в голосе Егора Егорыча зазвучали скорб­ ные нотки): нет и нет! Вот первая ферма — это да... здесь же... — Рыклин опасливо покосился на дверь и снизил голос: — можно смело сказать, государственная и преступная некультурность... Уп­ равляющий наш, хоть и партиец, но запьянцовский, без никакого социалистического энтузиазма че­ ловек. Без этого же, как без ос­ новного рычага, товарищ полити­ ческий начальник... В контору фермы пришли дояр­ ки. Егор Егорыч прекратил разго­ вор. — Ну, вот, ты и на работе... — Обухова устало потянулась и толь­ ко сейчас, в опустевшей комнате, почувствовала жаркую духоту, горький махорочный дым, слоисто раскачивающийся под невысоким потолком, увидела грязный, за­ бросанный окурками пол, обшар­ панные до глянца стены. Голова была тяжелой. — Пять часов в этаком тума­ не! — Обухова подошла к окну. Разбухшая за зиму рама долго не поддавалась. Наконец, ей-удалось открыть. Синее облако у потолка пришло