Сибирские огни, 1936, № 1

те, говорит он, достойную корову, в охотный ее момент, на случной пункт к нам привести...» Вымате­ рился я тогда, извиняюсь за рус­ ское выражение. Как, говорю, по­ веду я ее за пятнадцать верст к вам на случку? А буран? А бездо­ рожье? Да как она с этакой уста­ ли, извиняюсь, под быка станет и до себя его допустит?.. — «Культурно лобилизуйтесь, говорит, на все, на двести, тогда можно. А так, говорит, золотые социалистические фонды доверить я вам не могу...». А как же, това­ рищ начальник политотдела, лоби- лизуюсь я культурно, когда зоо­ техника мне цыпленка желторото­ го, со школьной скамейки присла­ ли. Врачишка ветеринарного рас- пьянчужку-пьянчужку горького 'И старичишку без зрения, когда он корову от быка в ощупку только и различает. Какая, говорю, куль­ турность после всего этого может быть на третьей ферме?.. И опять у нас по яловости неподобно дур­ ной процент. И опять у нас скоти­ на от недокормки навоз жрет и бесперечь дохнет. Смотрел я, смот­ рел, кипятился я, кипятился — и вот, товарищ начальник, запил. Возбуждение Бедарева прошло, голова его опустилась, голос стих. — Били меня за это по партли- ний неподобно. Выговор за выго­ вором и все другое. А вот и до сегодня телятишки не стоят. Ну, а я што?.. — Бедарев умолк, рас­ стегнул полы пальто и уставился на женщин воспаленными глазами. — Вот и пью. И буду пить! — убежденно и зло закричал он. Марфа Обухова растерянно смот­ рела на управляющего. И озлоб­ ленный, издерганный вид его, и резкая полупьяная речь с первых же слов заставили ее насторожить­ ся. За словами Бедарева она чуть­ ем угадывала что-то большое и тревожное. Но что — она не пред­ ставляла еще себе. Ей показалось, что в глухую черную ночь ее од­ ну оставили в незнакомом мерт­ вом лесу. И она, испуганная и по­ терянная, боится сделать движе­ ние, чтобы не полететь в пропасть, не напороться на сук. Не забудет она этого состояния во всю жизнь. Одно решила твер­ до: ни, сегодня, ни завтра не по­ едет на центральную усадьбу в ди­ рекцию совхоза, а засядет здесь на несколько дней. «Но Марина? Она, наверное, то­ ропится»...— Обухова неприязненно взглянула на подругу. Личная жизнь Марины, личное ее горе в этот момент показались Марфе ма­ ленькими и смешными, как после тяжелого ранения в левую руку на Урале, в бою под Багаряком, смеш­ ным показался Марфе вскочив­ ший прыщик на локте раненой ру­ ки. «Отправлю ее сегодня же», ре­ шила Обухова. ★ О приезде в совхоз женщины— начальника политотдела в первый же день узнали на всех фермах. — Чекистка! И не боли бы серд­ це — мужик, а то баба и с эдаг кой властью! Разговоры росли, перекидываясь с 6ai3a на баз. Егор Егорыч прибежал к Емель­ ке Драноноске и еще на пороге заговорил: — Вот отруби мне голову, — че­ кистка! По рылу вижу — чекист­ ка! Емелька Драноноска чинил про­ носившийся обуток. На приветст­ вие Рыклина он пробурчал что-то себе под нос. Без приглашения Егор Егорыч прошел и сел на лаз­ ку. К частым посещениям Рык­ лина Драноноска привык. — Смотрю я, а она с Бедаревым и с бывшей селифоновой жененкой (теперь на ее поглядеть — куда тебе!) по базам пошла. Да ведь как ходит, как смотрит, Омельян Аверкич! Ну, прямо, словно по собственной своей земле и на соб­ ственное свое дело... Смотрел я, смотрел и начала меня дрожь бить. Егор Егорыч помолчал немного. — Вот, читаю я библию, Омель-