Сибирские огни, 1936, № 1

рождали усталость и мертвецки крепкий сон у костра на привале. Бездумно косил он с дедом Ага­ фоном сено в Крутишинской пади, метал в стога, ловил проворных, темноспинных хариусов в порожи­ стых речонках... Позавчера же, после напряжен­ ной дневной работы, за полночь читал Селифон книгу, присланную ему Быковым, а закрыв ее, долго не мог уснуть: его поразила фра­ за: «В первобытном лесу наши предки никогда не стали бы людь­ ми, а приобрели бы длинные руки, как у гиббона или шимпанзе». И теперь, после случая на фер­ ме, не смог он пойти прямо в де­ ревню, чтобы сесть за стол и го­ товиться к докладу, который он должен сделать вечером на собра­ нии. — Выгнать из колхоза! Отдать под суд! — вслух сказал Адуев. Но созревшее еще на ферме реше­ ние это не вносило успокоения. Селифон вспомнил, как осенью на одном из собраний, когда он дока­ зывал, что в охотничье-промысло- вую бригаду нужно подобрать только любящих промысел и опыт­ ных охотников, Елизарий Свищев обиделся на него и оказал: — Для мужика где выгодность— там и любовь, Селифон Абакумыч. Елизария тотчас же поддержал Ериферий. — Всякий полюбит, раз там, при удаче, за один день три, а то и четыре трудодня заколачивают... На промысле же неопытные, не любящие охоты близнецы Свище- вы оказались в тягость всей бри­ гаде. Адуев поднялся, вытоптал под ногами снег и сел. «Конечно, Кузьма не любит1фер­ мы. Сам нещадно порет кнутом скотину, что же Игнатке не бить? Но если бы и меня заставили пи­ во варить или телят резать? Нет, Елизарий Мемноныч, не одной выгодностью об’ясняется любовь. И не одни; расчеты и жадность в мужичьей душе... Селифон вспомнил своего отца, деда Агафона. Весенние их сбо­ ры на пасеку, осенние — на про­ мысел за соболями. Волнение свое­ образных, поэтических их. душ пе­ редавалось ему, тогда еще маль­ чишке. «А поездки на покос и по’кос- ные песни!.. Как они любили и свой стог сена, и улей пчел, и ло­ шадей и коров...» Игнатка, с перекошенным от зло­ бы лицом, запоровший бусенькую колхозную коровенку, которую ему, Селифону, страшно жалко, сплетался с нерадивым на ферме Кузьмой, с хитроватыми близне­ цами Свищевыми... — Но ведь раныие-то, свою-то корову, не порол Игнатка? — Не любит? — А почему я люблю? Почему любит Вениамин, Матрена, Рахим­ жан?.. — Под суд! Под суд гадину! На дорогу вышел тем же путем, шагая по-волчьи, в1 свой старый след. Дорогою решил немедленно же написать письмо Быкову. В правлении, кроме дедки Мем- нона, никого еще не было. Сели­ фон закрылся у себя в комнате. «Товарищ Быков! На твою просьбу писать о всем, что волнует, —■пишу, а ты сроч­ но ответь свой взгляд. Лично у нас в колхозе, а мне кажется не только1у нас, но и в других местностях также, нет еще учета склонностей колхозника к занятию тем или иным трудом. А также руководители колхозов ча­ сто не настолько развиты, чтобы даже понять необходимость это­ го. Мне же кажется, что каждый председатель колхоза на каждого своего колхозника в уме своем, а может быть и даже на бумаге, «личную карточку» составить дол­ жен. Кого, скажем, интересует ро­ гатый скот, кого лошади, есть- та­ кие прирожденные лошадники, вроде нашего Рахимжана, которые животину даже .по побежке сдале- ка насквозь видят. Кого пчелы, промысел, рукомесло какое и так далее, И тогда человек этот пол­