Сибирские огни, 1936, № 1

быток сил на поле битвы за сам­ ку»... «Откуда эго?» — пытается вспо­ мнить Марина, но, бессильная- за­ держаться, словно сверкающая па­ утина, подхваченная воздушным течением снова и снова погружа­ ется в стремительный хаос воспо­ минаний. Как сплетаются венки человече­ ских впечатлений? Как расплета­ ются они?.. И снова в переулке чьи-то шаги. «Он»! — Марина оцепенела. Но ша­ ги снова замерли. Зато в этот мо­ мент она твердо убедилась, что душа ее соткана из воспоминаний, связанных только с ним. ...Страшное лицо вернувшегося из тюрьмы Селифона, всплывшее перед нею, снова мгновенно сме­ нилось робким, любящим Сели- фошкой, широко распахнувшим зипун, и она прижалась к нему с закрытыми глазами, бессильная пошевелиться в волнующем ожи­ дании... «А после, когда остались совсем, совсем одни...» — Марина застона­ ла от наслаждения, как ребенок, сосущий грудь. «Пойду... Похожу... Освежусь...» Не зажигая огня, взяла в руки пальто, отыскала платок и с зами­ рающим сердцем тихонько откры­ ла дверь. В сенях перевела дух. “На дворе остановилась, тяжело дыша. Потом надела пальто, „ накинула платок и пошла. Дорогой синей шалью, расшитою звездной россыпью, крыла дерев­ ню ночь. Чуть заледеневший мозг­ лый снежок слоисто похрустывал под ногами. От реки, с прорван­ ных днем на шиверах полыней, до­ носился первый переплеск волн. Ни одного огня в окне. Ни живой души на улице. С сонных гор на- пахнуло смолистым ветром, и Ма­ рина, как завороженная, пошла ему навстречу. Как очутилась в «его» переул­ ке — сама не сумела бы сказать. Но переулок этот, до последней линии на крышах домов, до слом­ ленных углов у амбаров, Марина представляла не раз. К дому Селифона с темными, страшными окнами подойти долго не решалась. Несколько раз пы­ талась повернуть обратно и не могла. Наконец, словно подталки­ ваемая кем-то сзади, сделала пер­ вый шаг и остановилась. Сухим языком лизнула спекшиеся губы и снова шагнула. Глаза Марины бы­ ли полузакрыты. Еще шаг, и она прислонилась горячей щекой к хо­ лодной стене дома. Под ногами зыбилась земля. В ушах ураганом проносился горя­ чий смерч. В невыразимо-сладостном волне­ нии простояла она не более мину­ ты. За стеной было глухо, как в могиле. Но среди сонной тишины дома вдруг она ясно уловила раз­ давшийся плач ребенка. Марина оторвалась от стены и побежала. В расширенных ее зрач­ ках звездный метался океан. Бе­ жавшая впереди ее тень ломалась, укорачивалась, удлинялась... ★ С курсов Погонышиху ждали со дня на день. На ферме заменял ее вернувшийся с пушного промысла Кузьма Малафеев. Заядлый кап- канщик, безрукий Кузьма этой зи­ мой был премирован, как лучший ударник промысловой бригады. Селифон Адуев высоко ценил Малафеева за искусный соболи­ ный промысел, но не доверял ему, как руководителю МТФ. В первый же месяц удои фермы снизились на 12 процентов. Сели­ фон прибежал на скотный двор и пробыл там до вечера. На ферме все как будто бы шло так же, как и при Матрене, но скот заметно перепал в теле, несколько коров были явно больны, шерсть на них вздыбилась, глаза невеселы. На во­ допое они не подошли к проруби. — Третий день скудаются чего- то... А удои, Селифон Абакумыч,— сами знаете, у коровы на языке молоко. Из дальней скирды сено с гнильцой пошло. На добрые корма перейдем — в норму вправимся,— успокаивал председателя Кузьма.