Сибирские огни, 1936, № 1

Письмо Матрены Селифон от­ правил в районную газету. Крае­ вая газета перепечатала его. Пе­ речитав письмо несколько раз, Се­ лифон убедился, что и сам он, так же как и Матрена, ежечасно, остро ощущает необходимость расширения знаний и не только из хозяйственных соображений. Он понял, что читать газеты без зна­ комства с жизнью соседних стран нельзя. Что нельзя не знать сЕоей страны, ее республик, городов, рек, заводов, фабрик. Думая о необходимости расши­ рения своих знаний, он часто вспоминал фразу из матрениного письма: «Коровешки, правда, по­ веселее будго стали, удои чуть прибавили, а вижу, что большого припену нет»... «А что, если от меня, так же как и от неграмотной Матрены, горноорловцам большого припену нет?» Эта мысль так поразила впечат­ лительного Адуева, что он долго ни о чем другом не мог думать. Вече­ ром Селифон написал большое письмо Быкову. Письмо закончил он так. «...подберите для нашей избы-читальни книжки не только по хозяйству (брошюр по силосо­ ванию да по откорму свиней — во всех избах-читальнях хоть пруд пруди). Нет! Дайте нам книги та­ кие, как повесть Льва Толстого «Казаки» (ее я достал у директора совхоза Ганзы). Пришли также, лично для меня, географию о разных странах и людях и геометрию, чтобы мог я знать, что такое треугольник. А то при замерах запашных клиньев в косогорах бригадиры путаются и записывают на-глазок. А неко­ торые колхозники на меня негоду­ ют, что не высчитываю точно. С ком. приветом С. Адуев». ★ Поднимались на Большой Тере­ мок. Тракт в гору шел уступами. Вле­ во и вправо высились Малый и Средний Теремки. Вершины их бы­ ли укутаны в ватные одеяла низ­ ко набежавших облаков. Полуден­ ный ветер погуливал на хребте. Марина вылезла из кошевки и смешно присела на дороге: от долгого сиденья у нее затекли но­ ги. Опираясь на грядку кошевы, пошла рядом. Ей казалось, что налегке взмыленные кони пойдут быстрее. Вскоре она опередила лошадей на два поворота. Огля­ нувшись, увидела, что шагавший рядом с кошевой ямщик все так­ же помахивал кнутом, высекая на рассолодевшем, блестящем снегу причудливые елочки, а Марфа Обушиха дремала, приморенная высоко поднявшимся, по-весенне­ му ярким солнцем. Казалось, что никому, никому, кроме нее, не важно, что они одолевают послед­ ний под’ем за которым «его» де­ ревня. Пофыркивающие кони поравня­ лись с нею. Марфа Даниловна вскинула глаза и, подтрунивая над нетерпением подруги, почему-то на украинском языке безнадежным голосом сказала: 1— А за ций горой — ще гора. И хотя Марина хорошо знала, что под’ем на Теремок последний, но у ней болезненно сжалось серд­ це. С вершины хребта ямщик ука­ зал кнутовищем вниз. — Ну, вот вам, товарищи жен­ щины, и Черновушка! — он нето­ ропливо сел на облучок и подо­ брал вожжи. — Теперь на боку скатимся. Марина, заслонившись ладонью от солнца, смотрела на расплас­ тавшуюся внизу деревню, подер­ нутую легкой хмарью. Застилавшие ли глаза слезы ме^ шали ей найти «его» дом, или из­ менившийся за эти годы пейзаж деревни был тому виною, но только она так и села в кошевку, не отыскав даже того переулка, который она не раз так живо представляла в дороге. Обушиха что-то говорила об «очаге раскола», о «Сибирской се­