Сибирские огни, 1936, № 1

смотренная вначале, вырастает до путающих размеров. Но петухшакий план 'соревнова­ ния бригад, расстановка сил, ме­ тод проверки выполнения и те­ перь не вызывали сомнений... «А ты вот, председатель, ока­ зался в хвосте...». 'Селифону вспо,мнилась хорошо запечатлевшаяся цитата из речи Калинина, приведенная Вениами­ ном Татуровым на общем собра­ нии колхоза, когда узаконили сня­ тие Герасима Петухова. «Предсе­ датель колхоза, не растущий вме­ сте с колхозам, на определенном этапе превращается в тормоз раз­ вития колхоза...». В дверь настучала Фроська. Селифон оторвался от стола и грузными шагами прошел по гор­ нице. По шагам мужа Фроська пошла, что Селифон «не в себе». Он снова вернулся к столу, креп­ ко обхватил голову руками и сно­ ва задумался. Крутой, вспыльчивый, в гневе доходящий до бешенства, с дет­ ства Селифон не терпел отклады­ вать исполнение решения, не ми­ рился с неясностью в мыслях и чувствах. Во всякое дело вклады­ вал он всего себя. И даже охотил­ ся до самозабвения, изумляя'това­ рищей нечеловеческой выносливо­ стью в преследовании зверя, изо­ бретательностью в ловле капка­ нами. «Ну, конечно, ты теперь в хво­ сте!» — Селифон откинулся на ска­ мейке: Блуждающими глазами по­ смотрел вокруг. Сумерки давно уже перешли в ночь. В детства Селифон чуть не по­ гиб в горелом лесу. Увлеченный преследованием раненой, первой в его тринадцатилетнем возрасте, ли­ сицы, он опомнился только ночью. Увидел, что заблудился. Мертвые угольно-черные ветки сосан и пихт в кровь рвали лицо, руки. Пепел и угольная пыль забивали нос, рот... Селифон задыхался. Каждый шаг преодолевал с огромными трудно­ стями. Впереди, сзади, справа, слава — наполненный пугающими призра­ ками и шорохами мертвый лес, по­ кинутый даже зверем и птицею, а над головой — бесстрастно-холод­ ная, круглая луна. Продираясь сквозь цепкую ча- щебу, потерял натруску с огне­ припасами. Вначале он делал попытку итти то влево, то вправо, но потом вы­ брал путь на запрокинувшийся ковш Медведицы. Голод и уста­ лость валили с ног, ко очевидно великое отчаяние порождает и ве­ ликую силу: к утру он пришел до­ мой. За ночь оборванный, распух­ ший тринадцатилетний Селифошка пересек горелый, заваленный буре­ ломом пояс тайги шириною в тридцать километров. «Ну, а что с того, Герасим ли Петухов, Вениамин ли додумал­ ся?» — словно шепнул в уши чей- то успокаивающий голос. . А утром прибежал он к Татуро- ву. — Как ты думаешь, Вениамин, если мы да вызовем светлоключан- цев по всем показателям в живот­ новодстве?. А?.. На молочно-товарную ферму Матрена Погонышиха принесла большую любовь к скоту. На заре, когда невидимая река еще была укутана туманом, когда золотой, кованой бровью сверкал месяц и, как перезрелые плоды, по небу сыпались осенние звез­ ды, — тревожно срывалась она с постели. В выношенном толстом зипуне, в тяжелых больших обут­ ках, поспешным шагом своим бу­ дила Матрена , чернушанских со­ бак, тревожила гусиные стаи на лужайках. Горластые гусаки, вытя­ нув шеи, вперевалку направляли табунки к реке, оставляя на дым­ чатом от росы конотопе1 темно-зе­ леные стежки. Ферма в километре от деревни. От ближних гор на летние и зим­ ние дворы, телятники и сенники, падают длинные тени. В деннике2, 1 Мелкая прид орожн ая трава. 2 Двор , где кормится скот в зимние солнечные дни.