Сибирские огни, 1936, № 1

паутину и поймал в нее муху... Как загудет несчастная мушогака, забьет­ ся, а он — уж вот юн! Закусил лен ей и сосет мутью кровь. Ах ты, думаю, тварь серая! Но не успел он и дела своего треступното до­ кончить, откуда ни возьмись — утенок желтенысий, еще эдакий кантон. Приподнял он вот эдак го­ ловеночку, ротишка раскрыл (Егор Егорыч представил, как делал это утенок) и склюнул паучка вместе с мухой. Отряхнулся утенок, гузкой покрутил, и вынесло его в это вре­ мя струей из осоки на чистинку. А сверху на него каинам упал ястреб. Один раз только и сгонкал утенок. Вот, думаю, где она, практичность- то жизненная, а вы проповедуете нам колхоз, братство-равенство. А какое уж там равенство, раз кони и те не одинаковы бывают! Взять хотя бы 'моих пнедых, чем ты на их больше работаешь, тем они тверже да глаже становятся, как галька... (Порода!.. — А теперь, как увидел я все, что только пролетарьят во всем мире высшую справедливость жизни чи­ нит, то я, на данном затруднитель­ ноконном этапе в колхозе из-за взаимного недогляда и общей бе­ ды, предлагаю следующее. — Егор Егорыч торжественно загнул полу зипуна. Присутствующие вытянули шеи. В правой руке Рыклима оказа­ лась толстая засаленная пачка трех­ рублевок. Левой он высоко поднял свою шапку и с силой кинул/ в нее деньги. — Триста целковых жертвую на возмещенье конных убытков, на по­ купку у зажитошного сектора но­ вых, вместо упавших, лошадей. И впредь такую твердую систему вве­ сти: не уберег колхоз коней — пла­ ти. И вызываю всех присутствую­ щих последовать моему примеру.— Егор Егорыч обвел собрание по­ бедным взглядом. Несколько чело­ век в заднем ряду хлопнули в ла­ доши, но их не поддержали. В наступившей тишине с грохо­ том упала скамья. Селифона точно пружиной подкинуло. Ни до этого ни после чернушанцы не видели его таким страшным. На побелевшем, как платок, лице его выступили ро­ зовые пятна. Губы тряслись, глаза метали искры, как у вставшего! на- дыбки медведя. — Удар!.. В спину!.. Ножом!.. — В голове у него было столько мыс­ лей, родившихся в самую послед­ нюю минуту. Так стремительно хо­ телось сказать все, столько ненави­ сти было к Рыклину, что он не мог говорить спокойно, а выкрикивал фразу за фразой, словно всаживал нож в грудь схваченного им, нако­ нец, врага. — На конном дворе у нас — колхозная смерть!.. Агитация про­ тив советской власти. А он деньга­ ми глаза отводит... А кто всей рес­ публике возместит конные убытки? А новых купим, снова угробим — снова сбор? Ведь это же кулацкая распродажа колхозов! — Селифон замолчал, подошел вплотную к пя­ тившемуся от него в толпу Рьпкди- ну, вое еще державшему шапку, на дне которой лежали деньги, схва­ тил его за воротник зипуна и как ребенка повернул к двери. Егор Егорыч взмахнул руками и закри­ чал: — Товарищ председатель! Това­ рищ... Но Селифон влек его мимо рас­ ступившихся чернушан. Рыклии искал сочувствия на лицах мужи­ ков, но они, избегая его взгляда, смотрели в пол. Матрена Пошны- шиха широко раскрыла дверь — Рыклин перестал сопротивляться и уже покорно переставлял ноги. Бледный, то с пропадающими, то с вновь выступающими пятнами на лице Селифон вернулся к столу и сел. Молчание нарушила Матрена. — Как ты на него, Селифон Аба- кумыч... Я думаю, что у него и шта- ненки заржавели... —• Мужики за­ смеялись так дружно, что четвер­ тушка бумаги — «повестка дня»,— лежавшая на столе председателя, взлетела и, ныряя в воздухе как го­ лубок, упала к ногам Ракимжана. — «Жертвуйте»... все равно, что на построение храма... — Вот тебе и конкретный ястреб в «снованья жизни, — ввернул -свою шутку сторож дедка Мемнон. Заседание возобновилось с новой