Сибирские огни, 1936, № 1

расслышанные далеким собеседни­ ком. — Это значит развалить создан­ ное! — Зурнин опять остановился на мгновенье. Но теперь уже очевидно снова заговорил «тот», и Орефий Лукич поднял глаза. Усталое лицо его .вспыхнуло в приветливой улыбке навстречу только-что замеченным женщинам. Зурнин молча взял со стола вторую слуховую трубку и протянул ее Марине. (Кровь (отхлынула от ее лица, ко­ гда она дрожащею рукою прижи­ мала трубку к уху. Первые же сло­ ва далекого незнакомого голоса обдали -сердце ее холодом. — ...особенно тот «(бывший уго­ ловник», как пишет уполномочен­ ный Опарин, Селифон Адуев. Ты его помнишь? — спрашивал неви­ димый голос. — Да, — ответил Орефий Лу­ кич. Марина пристально стала смо­ треть на Зурнина. На помертвев­ шем лице ее горели только глаза. —• ...Адуев рассказал мне исто­ рию свою... Какой это крупный и искренний человечище!.. Как ты смотришь на возможность восста­ новления его в партии? Орефия Лукича поразила бы­ страя смена в выражении лица Ма­ рины. Из глаз ее, на залитые те­ перь жарким огнем щеки, сбегали слезы, и она не вытирала их. Зурнин молчал. В этот короткий миг он подуздал, что никогда еще не видел ее лица таким восторжен­ но-прекрасным, никогда jHe любил ее так (мучительно, как теперь. Не отвечал он, как показалось ей, не­ обычайно долго. Брови Марины сдвинулись к переносью, глаза су­ зились и потемнели... «Как можно сомневаться в Сели- фоне?!» И (Строгая линия спекшихся губ, и знойный (полдень в горящих уже теперь глазах Марины вернули Зурнина к действительности. «Она ненавидит меня», остро по­ чувствовал он и, словно торопясь исправить неловкость, подчеркнуто твердо оказал: — Безусловно! Я поддержу его восстановление... И — никакой Опарин не загибщик — ни правый, ни «левый». Вздор, (Быков! Вздор!.. Это просто карьерист, мерзавец и к тому же еще дурак! — резко из­ менил голос Зурнин. - Марина уже не слушала дальней­ ший разговор. Она бросила на стол трубку и кинулась к Марфе Дани­ ловне. Целуя Обухову, увлекла ее за дверь, и когда они снова вошли )в кабинет_к Орефию Лукичу, чтоб вместе итти домой, он все еще го­ ворил: — ...На этом уроке покажи всей организации района грубейшее из­ вращение дураком-карьеристом партийной линии в деревне. Под­ ними бдительность низовькх яче­ ек... Обухова потянула Марину за рукав. '— Пойдем, дело это серьзвое.— Женщины тихонько вышли. — Партия впитывает в себя, Ма- ринушка, все лучшее, что есть в нашей стране, но (она же и вышвы­ ривает к чортовой (матери прима­ завшуюся сволочь. Марина не воспринимала слоз Обуховой. ■к В Черновушке замолкли песни. Казалось, стоит посреди деревни огромный гроб, доверху набитый мертвяками, и люди ходят вокруг него тихие, придавленные свалив­ шимся бедствием. По дворам одна за другой ходи­ ли комиссии: оценочно-приемоч­ ная, проверочная, комиссия содей­ ствия хлебозаготовкам, комиссия по обобществлению птицы и мел­ кого скота. Голосили растревожен­ ные куры, гоготали гуси. По полу­ темным сараям, под острыми то­ порами 'отскакивали тысячи пти­ чьих голов, удивленно помаргивая грязными пленками, окрашивая из­ рубленные чурбаки густой вишне­ вой кровью. У поставленной на общий двор птицы домохозяйки ставили свою мету: пластали «ивернем»1, как конские уши, петушиные гребни, разрезали малиновые перепонки гусиных лап. 1 Иверень — здесь вырез клином, ме­ та.— Ред.