Сибирские огни, 1935, № 6

80 ШВШИШШ^ ВИДЕННОЕ И, ни слова не добавив, Наталья Ивановна пошла дальше. В комнатках по пять,, по шесть кроватей. Чистое постельное белье. Тумбочки, белые салфетки, шторы. Этажерки с книгами. На подоконниках цветы. — А вот здесь ударницы живут, — улыбнулась Наталья Иванов- на. — Посидим немножко. В такой комнатке, действительно, хочется посидеть. Здесь еще чище, еще уютней. На одной из тумбочек лежит раскрытая книга. — Гладков, «Энергия», — прочла Наталья Ивановна. — Кто здесь убирает? — спросила я. — Как — кто? Сами девушки. Везде успевают! Время рассчита- но строго. Встают они в семь часов. В восемь с половиной завтрака- ют и бегут на работу. В двенадцать обеденный перерыв, беседы, лек- ции или чтение газет. В четыре часа возвращаются сюда и до шести приводят в порядок белье, платье. С шести до семи читают. Часто посещаем кино, цирк. У нас есть кружки — хоровой, драматический, музыкальный. Многие учатся. В комнату вошла высокая, полная девушка. Тонкие губы плотно сжаты. Между густыми бровями чуть заметная продольная складочка. Серые глаза задумчивы и от строгого взгляда их веет холодком. Темнорусые волосы завиты в крупные локоны. Она в темном платье и белом фартуке. В руках ключи. — Тетя На-а-ата! — певуче говорит она. — Ой, как я скучала без вас! Она села поближе к Наталье Ивановне и поделилась новостями. — Девчата шалят. Тася Дмитриева бросает посуду на пол. На производстве работает хорошо, а дома совсем невозможная. Аня Бердникова опять стала неряхой — зубы не чистит. Капризная, ой! — А ударницы? А соревнование как? — Ударницы?.. Соревнуются. О, они молодцы! Особенно Аня Ро- дионова, Толоконцева и все комсомолки. Ну, а вообще дисциплина пала. Не очень, правда, а все-таки заметно. — Да-а... Надо завтра же производственные совещания созвать. А как у тебя с учебой, Марусенька? — На рабфак, тетя Ната, не выдержала. Обидно ка-ак! Девушка покраснела. На ресницах блеснули крупные слезы. Наталья Ивановна помолчала. — Печально, — вздохнула она. — Потом обняла девушку, погла- дила ее по щеке. — Не огорчайся, родная! Будешь ходить в школу взрослых. 1 На обратном пути я заглянула в комнату Жени. Она усердно мы- ла пол. , 5 Наталья Ивановна спешила в горком партии. Пора расставаться. Прощаясь, мы остановились у ворот мастерской. — Какая славная эта Маруся, — вспомнила я. — Славная? Маруся Харитонова? Ну, конечно! А знаете вы, ка- кое у нее прошлое? С двенадцати лет убежала от побоев мачехи. С шестнадцати — вино, мужчины. К нам она пришла года полтора тому назад. Уходила. Срова вернулась. Она очень любит сцену. Однажды у нас был спектакль. Играла и Маруся. После постановки выпила украд- кой. А девушки узнали и решили устроить товарищеский суд. Ей ста- ло стыдно. Через час я увидела, как она вышла из дому. Конечно, остановила. «Ты куда?» — «Уйду!» — «Надоело здесь?»—протянула ей руку, —Прощай, — говорю, — приходи в гости!». Она прижалась