Сибирские огни, 1935, № 6

ВИДЕННОЕ Н1111Ш!1МЯШ!1!1!11111111П111Ш! 75 — В ту сторону, парень, в ту! Да ты куда едешь? — Томой. Сегодня тюрьма освобожден. Тоарочный. (Утарних. — А сидел-то за что? — Колхоз конюх рапотал... Лошадь пропал... На другой стороне улицы тоже выросла толпа. Перед толпой фо- тограф. Перед фотографом автомобиль. Машина явно перегружена. Шофер, картинно бросив правую руку на руль, кричит: — Смотри, чтобы запасное колесо вышло! Подходит трамвай, и зрители, бросив автомобиль, рассаживаются по местам. Опять побежали дома, магазины, заборы... — Центр! — кричит кондуктор. — Сад Сталина! В вагон с передней площадки поднимается инвалид. Военный у выхода оглядывает паосажиров: — Мальчик, уступи место! Мальчик краснеет и быстро поднимается: — Садись, дядя! Кто-то смеется над вчерашним заключенным: — Вот чудак! Сапоги за плечами, а сам в лаптях. — Не то казак, не то татарин... Ошибаются. Мне-то хорошо знакома эта мягкая речь, почти не признающая ни «б», ни «в», «и «д». В памяти еще свежи вишневые сады, соломенные крыши, телеги, лапти и гноящиеся глаза старой Чувашии. Прежде чем сойти на своей остановке, я кричу бывшему конюху и бывшему заключенному на его родном языке: — Будь здоров! Он недоуменно оглядывается, дергается на месте... Но трамвай уже уходит дальше, — туда, где над ровной россыпью низких крыщ, на бледнозеленом фоне закатного неба чуть вырисовываются темные контуры нового вокзала. Его леса словно тают в сумерках, и вся по- стройка ^странно напоминает прекрасную, но незаконченную акварель. Звонки трамвая переплетаются с гудками паровозов... Там, у вок- зала, сейчас проходят и формируются десятки поездов, так просто и чудесно связывающих наш город со всей нашей страной. Е. Филиппин, КАДРЫ ЗДОРОВЬЯ Новосибирск. Угол Красного проспекта и улицы им. Фрунзе. Двадцать лет назад молодой город кончался на этом месте. Ма- ленькие, пригнувшиеся к земле обывательские домишки словно ежи- лись от страха — перед тайгой. Год назад здесь выросло 'большое четырехэтажное здание. Месяц назад открылся Новосибирский медицинский институт. Двадцать седьмое сентября 1935 года. Третий этаж. Аудитории и лаборатория кафедры патологической физиологии. Первой — в восемь часов утра — приходит молодая работница лаборатории Фрося Гусева. Она идет в уголок иод'оиытных живот- ных — маленькую прохладную комнату. Здесь в клетках спят мор- ские свинки, похрустывают свежей капустой кролики, из стеклянного террариума таращат удивленные глаза лягушки. Фрося наводит поря- док в зверином хозяйстве и ласково поглаживает белого кролика предназначенного для очередного опыта. Потом направляется в ла'