Сибирские огни, 1935, № 6

ВИДЕННОЕ П1Ш№П11¥)ЩШТН1Н№Ш1111{]ГТ1ШШ11И111ШП1!ЕШ1ШПШ1П1П1ПHlШШПtl{MlitШIIMПШIflШШIlnIHlШ1ЛIЛflШRШIl]1ПlTfШIШ]tEifiIПШЦППHnlП1ШШЛЛTПШ Ш 73 Группа переходит из парка в парк и останавливается у фонтана. На бульварах Красного проспекта дорожки щедро посыпаны грустным золотом опавших листьев. Здесь бродят люди, которые те торопятся. Девушка со старухой: — Мама, не споткнитесь! Парочка: — Ты сегодня в клубе будешь? Приезжие с портфелями: — Ему кажется, что это пустяк — омету составить... Женщина с корзиной устало опускается на скамью. С карнизов Дома Ленина кричит рупор: — Говорит Новосибирск... Говорит Новосибирск... Сорок лет тому назад на этом месте говорили только сосны. Пах- ло прелой хвоей и переспевшей малиной. По утрам над тихими боло- тами поднимался седыми хлопьями туман, и сонные новониколаевны подкарауливали уток. Новосибирск — город без прошлого. Его не об- носили частоколами московские воеводы, и на его улицах не бушева- ла беспардонная казачья вольница. Его историю пытались зачинать ир- кутские и томские купцы, колыванские мещане да полтора заезжих безработных адвоката. По-настоящему же она зачалась только с рево- люцией... Рупор с карнизов Дома Ленина передает «Элегию» Маюснэ. Звенят трамваи, гремят грузовики, дребезжат пролетки. По бульвару прохо- дят люди со своей радостью, со своей грустью, со 'своей любовью. Проходят мимо старых купеческих хоромин С железными ставнями. Мимо новых, широко остекленных зданий, поставленных и здесь, у Дома Ленина, немного наискось (будущая магистраль растянется - д а леко не на один километр!). Мимо бьтшей Ассинкоитовской. Болды- ревской, Гудимовской — нынешней Рабочей, Октябрьской, Коммуни- стической. Мимо Крайисполкома — первого здания, 'познакомившего город с лифтом. В двух-трех кварталах от Крайисполкома человек, только-что 'спустившийся в кабине лифта с шестого этажа, спускается под гору по первобытным тропам. Прямо на крыши хибар, сколоченных из чайных ящиков, фанеры, жести. Здесь тоже город. Город самоволь- ных застройщиков, город изумительной архитектуры, от которой че- рез два-три года не останется следа. Город, в котором только две улицы — правый берег Каменки и левый берег Каменки. Вое осталь- ное — тропы, взвозы, спуски, тупики... В одном из них, у фанерной игрушечной лачуги, сидит библейский патриарх, сбежавший на время с гравюр Дорэ, смотрит вверх, где над горой отсвечивают стекла верхних этажей Крайисполкома. Он смотрит на них подслеповатыми глазами, как на солнце. Смотрит, жмурится и думает. Из соседней лачуги доносится частушка: Вот вам, девушки, совет: Вы не будьте прытки, Не ловите ( С руа з двух — Будете в убытке! По узким дощечкам, кое-как переброшенным через Каменку, пере- бегают дети. За Каменкой но тропинке поднимаются девочки. Должно быть, школьницы второй смены. О чем они говорят? — Что у тебя за книга? — Проспера Мериме... — Интересная? — Очень. Ты не читала? — Нет. — Прочти обязательно!