Сибирские огни, 1935, № 6

|1и1)Ш1ШШ1(Ш1ШI iltilUIiitflifinHI LiШШiTIfltilJIUftll HJIlIliHUIi1ШlinitltlIUHli fHlilLilltfMilHJiU91 ltuiltitlliHliUlHitntit •i>••i F IIItUliUi i::! — Будет, будет здоров — как-то лукаво прищурившись, сказал Александров. — Помните алтайскую сказку, как богатырь Буучы был убит своими врагами, а потом воскрес. И уничтожил всех врагов... Будет здоров Юскюсуул! Он тоже у нас богатырь. IX Зал народного суда был битком набит. Скрипели стулья. Чув- ствовалось, что здесь еще не привыкли сидеть на них. Допрашивали Еликбаша. •— Подсудимый Кергилов Еликбаш, — громко и отчетливо го- ворил председатель, — советскому суду вы. должны рассказать всю правду, ничего не скрывая. Мы хотим знать, при каких обстоятель- ствах вы стреляли в Юскюсуула Кыпчакова. Сделали вы это созна- тельно, по личному поводу, или вы пошли на это преступление по заданию других лиц, находясь под их влиянием?.. Еликбаш стоял с'ежившись, низко опустив голову, и машиналь- но рассматривал носки грязных своих обуток. На своей спине он чув- ствовал взгляд сотен пар глаз. Этот взгляд жег и пронизывал. Хо- телось совсем сжаться, куда-нибудь спрятать голову. — Подсудимый Кергилов, не затягивайте. Говорите. Мы вас ждем, — повторил председатель. Еликбаш переступил с ноги на ногу, пугливо оглянулся и с от- чаянием махнул рукой. В зале послышался глухой, хриплый голос: — К Юскюсуулу я никогда не имел никакой вражды... Мы вы- росли с ним вместе... У него не было собаки, что могла бы лаять, у меня не было лошади, на которую можно было бы надеть узду. Мы оба были нищими... Но... я продал себя... Сначала Еликбаш запинался, слова растягивал, а потом загово- рил тверже, быстрее. Слова у него стали вылетать словно помимо его воли, словно прорвалась плотина, словно у него во рту был язык другого человека.. Когда Еликбаш перестал говорить и тяжело дыша опустился на лавку, председатель вызвал к столу Юскюсуула. На одну минуту в зале все задвигалось, потом снова все стихло. — Нам бы хотелось, товарищ Кыпчаков, — мягко сказал пред- седатель, — чтобы вы высказали свое мнение о Еликбаше... Коричневое лицо Юскюсуула покрылось от волнения румянцем. Однако, голос его зазвучал твердо, громко. -— Еликбаш — батрак. Такой же батрак, как и я. Мы вместе рос- ли. Вместе мучились, голодали... Он должен был бы быть в наших ря^ах... Но он оказался в руках наших врагов. Бай Димжай сделал его своим орудием... Еликбаш, конечно, только орудие. Он действо- вал слепо. И в тот поздний вечер прошедшим летом он сделал мою жизнь тонкой, как волосяные струны тошпура, — не сознательно: он был опьянен, отравлен ядом классового врага. И Димжай, арестован- ный по вашему особому определению, заслуживает, конечно, JB не- сколько раз более строгого наказания, чем он. Еликбаш слушал Юскюсуула с широко открытыми глазами.