Сибирские огни, 1935, № 6

Бозаи держался в отдалении, ни с «ем не спорил и не разгова- ривал. Его тут не знали. Он приехал с востока всего три дня тому назад, собирался в Москву и Петроград, чтобы познакомиться со сто- лицами и присмотреться поближе к русской революции, узнать ее программу. Но все же| он твердо решил ни во что не вмешиваться здесь, на чужбине. Об этом он не говорил никому, и вообще держал- ся особняком, как человек хорошо знающий свое дело. Ведь он не мальчишка, а старый профсоюзный деятель, член венгерской социал- демократической партии. Война и плен сделали Бозаи убежденным антимилитаристом и пацифистом. Он не очень верил большевикам, но на него произвело большое впечатление то, что русские заключили обещанный мир и об'явили пленным: — Вы свободны и каждый из вас может воспользоваться пра- вами международного гражданства. (Это относилось только к солда- там, а офицеры остались попрежнему заключенными в лагерях, что очень подкупило замкнутого и недоверчивого Бозаи). С возвращением на родину Бозаи не спешил. Там еще сущест- вовали французский, итальянский и балканский фронты и еще можно было с успехом угодить к праотцам. Русская революция превратила вчерашних пленников в свободных граждан, и Бозаи, не долго думая, перебрал свои несложные инструменты, уложил их в сундучок и по- шел по деревням и селам странствующим мастером. В Иркутске ему предлагали работу, такую выгодную, что он даже колебался — не осесть ли ему на месте, но вскоре отогнал эту мысль. Его влекло бродяжничество, тянуло в Москву и Петроград — северные преем- ники парижской революции. Ему хотелось повидать Ленина, услы- шать на мил1инге и, может быть, даже вступить с ним в спор. Ленин! Кто он такой, этот Ленин? Бозаи очень интересовало, как относятся к Ленину такие вожди, как Адлер, Каутский, Бауэр и какова точка зрения венгерских эсдеков. Впрочем, ну их к чорту! Перестрелка со стороны станции усилилась. Пленные рассыпа- лись по баракам. Бозаи подошел к воротам, давно уже ставшим не- нужными. Там стоял раненый красногвардеец и раздавал прохожим омскую газету интернационалистов «Вилагфоррадалом» («Мировая ре- волюция»). Газета издавалась на трех языках: венгерском, немецком и русском. Это тронуло Бозаи так же, как и сам красногвардеец, левая рука которого висела на перевязи. Форма сидела на нем мешкова- то, он был немолод, но его энергичное лицо было лицом героя. Че- рез правое плечо его была перекинута новенькая винтовка. Он назы- вал пленных «товарищами». Бозаи взял экземпляр газеты, напечатанной на желтой оберточ- ной бумаге, и отошел в сторону. Он с ужасом почувствовал, что не находит в себе враждебности по отношению к этому солдату, кото- рого еще месяц тому назад он назвал бы легкомысленным авантюри- стом, забывшим, благодаря привольной солдатской жизни, страдания фронта и плена. Бозаи подумал, что, пожалуй, напрасно он многое считал только пустым агитационным трюком. Он углубился в газету и медленно пошел к бараку. Газета его захватила. В ней события рисовались с тем же мужеством, с каким бойцы сейчас стреляли там, за мостом. Газета признавала временную победу чехов и называла их выступление перчаткой, брошенной ка- питалистами революции. В конце газеты стояло имя редактора — Лигети. А кто этот Лигети? Как он смеет так развязно обвинять всю социал-демократию в измене! Бозаи хотелось возмутиться, но это не выходило, он не мог обидеться за социал-демократов. Он невольно прислушивался к грохоту орудий, который говорил