Сибирские огни, 1935, № 6

186 tlllllllllllllllillliillllllllliUlff г. вяткни «Ни с кем не вяжут вас невидимые нити И дни пустынные истлеют в мертвый прах. С какою завистью вы, легкие, глядите На мать усталую с ребенком на руках! Стекает быстро жизнь — без встречи, но в разлуке. О, бедные, ну как помочь вам жить, * И темным вечером в пустые ваши руки Какое солнце положить!» Поэт-раб чий (И. Дремов) с волнующей теплотой мечтает о еще неродив- шемся ребенке: «Сын мой| веселая крошка! Ты еще не родился!.. И в холодке В детском садике на дорожках Не играл на звенящем песке. В тишине, за густыми цветами В! плеске бабочек и синевы Я стараюсь тебя представить. На лужайке зеленой травы. Под развернутыми кумачами На счастливом широком пути Вместе с травами и лучами Будешь ты, расцветая, расти» Хорошо рисует советскую заботу о детях А. Жаров в своей известной «Колыбельной»^ «Налились весенним соком Почки тополей. Над страной гудит широко Песня матерей. Эту песню взяли с бою Мы в родном краю. Вот, склонившись над тобою, Я ее пою. Пусть тебе, мой сын, приснится Пробужденный край. Тише, тише. Сон кружится. Тише. Засыпай. Мы храним твой светлый отдых, Бережем твой сон На работе и в походах, В шорохе знамен». Аналогичный мотив разрабатывает Ольга Берггольц, рисуя нежный образ новорожденного ребенка и увязывая этот образ с ростом социалистического отечества: «Свободная от мыслей, от привычек, В простой корзине, пахнущей теплом, Ворочается, радуется, кличет Трехдневная беспомощная плоть. Еще и воздух груб для этих пальцев, И до улыбки первой — как до звезд. Но родничек стучит под одеяльцем И мозг упрямо двигается в рост... Ты будешь петь, расти и торопиться, В очаг вприпрыжку бегать по утру. Ты прочитаешь первую страницу, Когда у, нас построят Ангару!» Чувство отцовства, почти неведомое буржуазной поэзии, у нас все чаще на- ходит выражение в стихах. Для Ив. Приблудного его годовалый сын — «целая баллада, целая поэма», «детский крик уже мне не мешает, и, представьте, даже помогает, даже вдохновляет детский крик». Голубоглазого «четырехлетнего большевика» воспевает Геннадий Фиш в стихотворении «Сын». Выразительно рассказывает о более старшем сыне С. Обрадович: «Мой сын растет. И взор и поступь крепче. Он с гордостью, румян и рус, Усталые мои ласкает плечи, И плечи вновь взвалить готовы груз. Как радуюсь, когда, шагая рядом Торжественно и важно, он Окинет улицу хозяйским взглядом — И расцветут и взор и небосклон...»