Сибирские огни, 1935, № 5

ПОВЕСТЬ О РОДНЫХ И ЗНАКОМЫХ IIIIMIIIIIIIIIIIIIIIIIIIMIIIM 93 «им зачастил, но и со стариком стал очень любезен, взял папиросу и с наслаждением закурил. — Что вздумал еще? Курить! Втянешься и опять лишние деньги пойдут! — крикнула Катерина Ивановна. — Чтобы не было этого у меня! Лучше иди в магазин за вином. Сергей велел. Старик положил недокуренную папиросу и нерешительно встал. Не хотелось, в такую жару итти из дома. — Я возьму в киоске, — миролюбиво сказал он. — С ума сошел, — переплачивать, — нахмурилась Катерина Ивановна. — Не выдумывай, возьмешь у грека. — Ну, я на автобусе, а то далеко, Катенька. • — Можешь и пешком пройти, не велик барин. Ты не Сергей Иваныч, чтобы на автобусах кататься. Чтобы курить и на автобусах «здить, надо саифму зарабатывать. — Ну, пусть Настя сходит — Настя! Слышали вы? Настя — наш классовый враг, а мы ее будем за вином посылать, чтобы сказали, что Сергей Иваныч — пьяница. — Да что вы! — захохотал Толоконников. — Какой вам клас- совый враг Настасья Федоровна? Хорошая сиделка — это, знаете, лолврача. Она у меня надежнейший человек. Настя служила раньше у Катерины Ивановны домработницей, потом поступила сиделкой в больницу, но так как жила тут же, во дворе, то ее по старой привычке иногда посылали за покупками. — Когда я была портнихой, — ответила Катерина Ивановна, — моими классовыми врагами были богатые люди, а теперь мы сами хорошо живем, а Настя была у меня прислугой, значит, теперь она мой классовый враг. — Ну и логика! Ох-хо-хо. .. Дайте дух перевести. Мать честная, ну и насмешили вы, Катерина Ивановна! — и, увидев, что она сер- дится не на шутку, прибавил мягчайшим чудесным своим голосом: — Голубушка, вы уж, ради бога, политикой не занимайтесь. У вас луч- ше любого повара выходят чехомбили и соус из синеньких, вы кра- сивая женщина, но политика — дело не ваше. Наташа догнала Александра Степановича в сквере около базара. Он сидел и курил завертку из простого табака. Увидев Наташу, он растерялся. — Ты зачем так убежал быстро? — спросила Наташа. — Я же сказала, что пвйду. — Делать же надо что-нибудь, Наташа! Видишь, работал, когда силы были, а теперь всегда попреки: не зарабатываешь! Ну, я хоть буду у них на побегушках. Разница, конечно: Сергей Иваныч 800 приносит домой, а я, с твоими, 80. Курю я не на их деньги, а на те, что ты посылаешь. Из еды иногда что куплю... Наташа давно уже заметила, что по утрам Сергею Ивановичу завтрак подавался соответственно его центральному положению в до- ме: редисочка, лучок, телятинка, рыбка. Торопясь, он быстро глотал все, что бы ему ни придвинули, говоря: — Александр Степаныч, бросьте кашу. Каша дрянь. Ешьте теля- тину. Потом вставал, высокий, с мощной грудью, хлопал себя по ней, как по барабану, говорил «сыт» и быстро уходил. Сейчас же остатки телятины и рыбы убирались, а Александр Степанович ловил вилкой холодные макароны. Старик никогда не показывал и вида, что это е)му неприятно,' но, очевидно, оставался голодным и шел покупать себе еду на базар.