Сибирские огни, 1935, № 5

.-90 IlllWIIIIIIIIIIIIIIillll H. ЕМЕЛЬЯНОВА ность Алтаю и в подметки не годится! Ты говоришь — деревья. Какие деревья есть на Алтае! Крепости непомерной. Тут дерево, как жирный человек: оно сырое все. Разные там поэтические чинары — рое это ерунда. Помнишь, я Алексею с Алтая из божьего дерева мундштук прислал? Едва выжег. Как сталь! Курит он из него? — Курит, — ответила Наташа. Ей вспомнился сучковатый смеш- ной мундштучок, искусно выжженный отцом для мужа. — Он велел тебе сказать, если тебе тут неудобно, он тебе рад будет. — Алексей сказал? — спросил Александр Степанович. — Да, да. .Это, конечно, верно, если он сказал. Этот ничем не попрекнет. Пом- нишь, Наташа, я у вас в Красноярске гостил? Он ведь со мной и в клуб, и всюду. .. j Наташа вспомнила, как в том году, когда приезжали отец и ма- чеха, пришлись вместе первое мая и канун пасхи. Отец храбро по- шел с ними в клуб, а Катерина Ивановна осталась дома — помолить- с я . Отец сначала сидел в холодном клубе в толстой ватной куртке и фуражке с огромным козырьком, под которым кустиками торчали белые брови над голубыми глазами, и круглый небольшой нос по- чему-то казался очень добродушным. Потом фуражку он снял, при- гладил почти такие же седые, как и теперь, волосы, посмотрел на красноармейцев и сказал одобрительно Алексею: «Молодец все на- род. Ты с ними как-то чудно разговариваешь. Ну, как дисциплину уронишь? Я, вот, был солдатом». .. — Но уже на сцену вышел комис- сар. Старик слушал с интересом и потом недоверчиво спросил: «Не- ужели Щз рабочих?» — А когда началась не очень-то ладная анти- религиозная постановка, отец постепенно затих и, видимо* стало ему не по себе. Не уходил он потому, что хотел перед Алексеем, кото- рого сразу полюбил, показаться передовым человеком, и Наташа это хорошо понимала. Постановка и впрямь была груба и примитив- на, м Наташа в антракте попросила отца проводить ее домой, хотя оба знали, что в любом лесу Наташа и ночью не заблудится, а тут, в военном городке, какие уж проводы. — Да, придумали курортец. Тут Сергей Иванович наш все за- щищает, — фыркнул Александр Степанович. — Лечат этой вот во- дицей, — он указал на белую воду реки. Оттуда тянуло прохладой и сероводородом. — А чорт ее знает, как она там — лечит или ка- лечит? — Но уж врач-то Сергей Иваныч знаменитый, — сказала Наташа. — Не врач, а организм у Тани знаменитый, — внушительно по- правил отец. — У всех у нас организм великолепный. Бабушка твоя Авдотья Васильевна по девять пудов поднимала. Теперь разве есть такой народ? А ты разве плохо удалась? Тридцать три тебе, а не скажешь. Нипочем не скажешь, как отец говорю. А Алексей твой маленько пожиже, но уж зато человек! А стрелок! Бож-же мой, ка- кой стрелок! Только йот не охотник. Не-ет. А я... помнишь, брат, ;на Алтае нашивал я дичинки? Это-то надо понять, какой богатей- ший край Алтай. Там одни окуни чего стоят! По пять фунтов оку- ней видела? А я сам с Катериной Ивановной ловил. Да! А теперь тут постарел. 'Ничего не поделаешь — климат! Действительно, Александр Степанович иногда выглядел очень старым и печальным. Наташа спросила: — Ты мне скажи, отец, что тебя здесь беспокоит? — А? Меня? Ну, что меня может беспокоить? — совсем не на- турально заговорил Александр Степанович. — Жизнь, брат, уж про- жита. Не вернется и не повторишь. Да, желаю вам свою жизнь про- жить лучше, полезнее, а я — чего там! Доживать все-равно где. И тут же, противореча себе, добавил: