Сибирские огни, 1935, № 5

ПОВЕСТЬ О РОДНЫХ И ЗНАКОМЫХ ПИНИИ! 87 сов с ем отчетливо видя буквы, написала: «Все обошлось, Алеша. Ты теперь не беспокойся. . .». За дверью на террасе плескался, умываясь, доктор Сергей Ива- нович, брат мачехи. В комнате рядом отец искал пропавший ворот- ничок: «(Кто его взял? — растерянно говорил он. — Кому нужен мой воротничок?» — «Никому не нужен, — резонно отвечала Кате- рина Ивановна. — Ты сам на место не кладешь». Занавески в комнате были уже подняты и в окна глядело роси- стое, зеленое, великолепное утро. Таня смотрела со своей кровати на мать, в глазах ее был слабый и радостный для Наташи интерес к жизни. Двадцать! дней в этих хороших серых глазах было только чувство страдания и боли. — Чего ты хочешь, Танюша? — спросила мать. — Сейчас пой- д у на базар. .. В это время дедушка за стеной злобно двинул стулом и закри- чал: «Пожалуйста, прошу никого моих воротничков не брать!» — Воротничок потерял, — сказала девочка таким голосом, что B O T - I B O T она прыснет ярким и радостным детским смехом, но смеха не получилось, одна улыбка. В дверях показался доктор Сергей Иванович с мохнатым поло- тенцем через плечо. — Чирикаешь? — спросил он. — А ну-ка, покажите мне Таньку. Так, так. (Ну, брат, задала ты нам жару нынче ночью. Покажи-ка ручку. Доктор взял тоненькую кисть, посмотрел, передвинул руку и посчитал пульс, потом повыше локтя погладил пальцем две малень- кие, как горошины, опухоли. — Ничего, рассосалось, — сказал он. — Камфара у меня еще старая. .. Покажи язык. Так! Ну, выздоравливай. Теперь, Наталия Александровна, дело мое сделано. Ваша теперь забота. Кормите, пойте. Он вышел на террасу, и слышно было, как затрещал под ним плетеный стул, потом звякнул ножик о тарелку, и Катерина Иванов- на спросила: «Тебе чаю или кофе?» Наташа быстро умылась. Ощущение счастья словно переносило ее из комнаты в комнату, и все делалось как-то само, а не она делала. На террасе Наташа подошла к столу и сказала всем, как в дет- с т в е : «Доброе утро». На столе было нарядно от цветов, красной, яр- кой редиски, зеленого укропа в стаканчике. Наташа остановилась против Сергея Ивановича. Он разрезал ре- диску пополам и мазал ее маслом. Наташа протянула руку и сказа- ла : «Спасибо вам за Таню, Сергей Иванович». Доктор неловко поло- жил ножик, уронил редиску на скатерть, зашевелил усами, буркнул: «Чего там! Сами ухаживали», — и пожал наташину руку. Она поняла, что этот широкоплечий, белокурый человек и сам доволен, что так хорошо все вышло с Таней, но по установившейся вежливости ему так и полагалось сказать. Таня заболела накануне того дня, когда Наташа собиралась вы- ехать обратно в Москву. На Черноморском побережье все цвело так, как не цветет даже на богатейшем Дальнем Востоке. Весна тут раз- вертывалась не исподволь, как там, а сразу, стремительно и мощно. Что ни день — зацветали десятки новых растений. Но все в доме за- метили сразу, что Таня, любительница цветов и животных, в этот приезд на все смотрела равнодушно и часто сидела задумавшись на террасе. Даже в замечательном ботаническом саду, куда пошла вме- с т е с дедушкой и матерью, ничто ее не развлекло.'