Сибирские огни, 1935, № 5

illlllllllllllllllllllllillllilllilllilllliw H. ЕМЕЛЬЯНОВА Наташа шла по Садовой, весело и легко перебегая переулки. Счастье, что так легко можно перейти из одной эпохи в другую. Она, ло старой привычке к мюллеровокой дыхательной гимнастике, сделала два глубоких вдыхания, чуть-чуть запрокинув голову. Све- жий воздух московской весенней ночи с примесью бензиновых и ас- фальтовых запахов был приятен и знаком. Наташа вспомнила свежую осеннюю ночь, когда она, услыхав выстрелы на улице, ушла из дома. Мать молча стояла в дверях пе- редней, крепко сжав губы. Наташа вышла. Фонари были потушены. В домах не горел свет. Внезапно из-за деревянного забора высуну- лась винтовка и преградила ей путь. «Куда идешь?» Наташа сама хорошенько не знала. На ней была косынка сестры милосердия и 1?-й год был Наташе ровесник. «Иду на пункт», — сказала она. Ее пропустили. В те дни были в Москве разные пункты: приемные, при- зывные, перевязочные. Она попала в отряд Красного креста. Ей казалось, что все они нейтральные люди и обязаны помогать всем одинаково: и юнкерам, и большевикам. Наташа ходила с отрядом весь следующий день. Они подбирали и перевязывали раненых на улицах Москвы и отправляли их в авто- мобиле на Знаменку, где в юнкерском училище был открыт лазарет. Bcei в отряде про большевиков говорили «они», а про юнкеров — «наши». Отряд вошел в Кремль через Бородинские ворота. На булыжной мостовой, недалеко от Оружейной палаты, застыли белые, извитые мозги. Рядом была кровь. Подальше у стены лежал кто-то, накры- тый сюртуком. В Чудовском монастыре монахи кормили их щами и черным хлебом. ОДин, рыжий, был перепуган, все подходил к окну низкой сводчатой трапезной и крестился, медленно пронося руку со лба на самую середину огромного живота. На ночь Наташа вернулась домой, и, ничего не рассказывая, заснула. Пустое утро, как бывало в первый день пасхи, когда все. позд- но вернувшись от заутрени и обедни, еще спят, дворники с вечера подмели начисто улицы, магазины закрыты, и даже нищие, собрав пасхальные даяния, ночуют где-то на Хитровом рынке. Наташе ка- залось, что вот-вот ударят замолкшие на минуту колокола, пойдут праздные, веселые пьяные люди, и дворники, сегодня свободные, станут у ворот. Ж-жах! Над переулком разорвался снаряд. Наташа услышала, как тонко и нестрашно свистит пуля, и вошла в лавочку, почему-то открытую. Красивая женщина с черной кружевной косынкой на го- лове звонила по телефону. — Муратова позовите, — сказала она. — Ну, хорошо, не надо. Он правда жив? Ну, спасибо. Да, я. Ты здоров? Больше ничего. Бе- реги себя. — Она засмеялась и пошла по переулку. Наташа пошла за не!й. — Куда вы идете? — спросила женщина. — Не знаю куда — ответила Наташа. — Я мало понимаю во всем и никогда не видела большевиков. Вчера перевязывала ране- ных. Все; юнкера попадались, две женщины... А вы? Женщина посмотрела внимательно. — Я жена большевика. С ними поровнялся молодой парень в суконной черной куртке. «Ну, мы выходим», — сказал он женщине. «Идите на Остоженку, — ответила она и обернулась к Наташе. — Вот у них там тоже пере-