Сибирские огни, 1935, № 5

72 llllllllilllllllllllllllllillililllllim^ Н. ЕМЕЛЬЯНОВА рошая гордость послышалась в его голосе. — В партии с 1905 го- да — раз, сын инженер в Москве — два. — Конечно, нет края без недостатков, особенно, когда его толь- ко-что осваивать собираются, — продолжал агроном. — А климат Дальнего Востока, вообще, своеобразнейшая штука. У меня даже была своя минута слабости из-за климата. Но утряслось. Я нашел ключ к равновесию в сеюе и теперь вот еду за семьей. — Видите, — заметил он внимательный взгляд Наташи, — я очень люблю свою работу, свою семью и еще зиму. Мне кажется, для полного моего счастья мне нужны все три условия, при одном непременном: работать в наши дни, в наше время, в нашей стране. Конечно, не сразу я уверился насчет этого непременного условия, но тут история нескольких лет, — он мягко улыбнулся. — И вот по- пал я в Приморье. Для моей работы — необычайный размах. Се- мью — привезу. Одно плохо,—зима голая. Ну, понимаете, ничто ме- ня так не тревожит, как отсутствие покрышки на мерзлой, в трещи- нах земле. Это профессиональное, по-моему: мне же надо, чтобы мои полевые культуры зимовали, как полагается, под одеяльцем. А тут и жена пишет: «У Аллы слабые легкие... Посмотри здраво. У ме- ня — ученики... Останусь в Москве». Но со мной уже произошло. Я, видите ли, имею навязчивые зрительные представления из области моей работы. Вот, скажем, я заинтересовался выводом сои на север и суходольным рисом. У меня постепенно складывается в мозгу кар- тина — поле, рис стоит стеной. Качество? Я словно вижу зернышко под микроскопом. — Евстратов и пальцем повертел так, будто под- вигал винт об'ектива направо и налево. — И тогда я работаю. Ну, первое время — приехал я зимой — никаких картин впереди. И так до весны. Прошлой весной отправился я за город походить, отдох- нуть. И вижу,, по сопкам, — так, в гору, наискосок, — идут цвету- щие розовые абрикосы. Ну, прямо облака на восходе, — прелесть! И кончено. Я увидел сопки, покрытые садами, представил себе цве- тущие сады Дальнего Востока, сою на севере, суходольный рис и... заработал! И вот прожил и вторую зиму без семьи. И без зимы. Ну,, и, знаете, перехитрил жену. Начал ей описывать край немного с за- глядом в будущее. Конечно, про пыль Никольскую не писал, — за- смеялся Евстратов, — а, главное, пишу, что способные и музыкаль- ные девушки, вроде нашей Аллы, пропадают от недостатка учите- лей музыки. .. А жена — консерваторка, педагог, любит детей. Пи- шет: «Я бы< попробовала поехать на год, посмотреть». И вот я з а ней еду. — Он торжествующе посмотрел на всех поочередно. — Ну, и что же? — ворчаливо сказал Адоньев. — Год поживет, да еще вам же отравит этот год сожалениями. Тут, ведь, на Москву не похоже. — А ключ-то? — рассмеялся Евстратов. — Увлечется работой непременно, — вот вам и ключ. Знаете, за любимым делом оевсем забываешь, что живешь в климате, вывернутом наизнанку. •— Может, и таж... Вдруг Адоньев хитро сощурился: — А ведь я, товарищ, могу быть вам полезен: не-хотите ли, рас- скажу свои опыты над местным абрикосом? Я ведь тоже плодовод, только учиться вот не пришлось. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Просыпаться по утрам в вагоне стало уже привычным. Также привыкла Наташа, просыпаясь, видеть прежде всего развернутую га- зету или журнал, а за ней темное, неровное лицо Адоньева. Старик