Сибирские огни, 1935, № 5

6 4 • • l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l l i ™ Н. Е М Е Л Ь Я Н О В А Как всегда при посадке на большой станции, в вагоне было тесно, но Наташе это нравилось. В этой суете, когда один нечаянно разлетался на место другого, ставил чемоданы, обтирал потный лоб, а затем, поняв ошибку, снова хватал вещи и бежал отыскивать свое настоящее место, часто с удивительной ясностью вырисовывался в е сь человек. Сейчас Наташа мельком заметила, как спокойно и удобно вошел 1 пожилой человек с небольшим чемоданом, как вло- мился молодой, потный и запыхавшийся в черной сатиновой рубаш- к е с сундуком огромных размеров. Сундук долго не влезал в дверь, скрипел и упирался всеми своими углами, и следовавший за моло- дым коренастый железнодорожник с корзинкой и ящиком, связан- ными вместе и перекинутыми через плечо, помогая ему протиснуться, назидательно повторял: — Нельзя, гражданин, с такими сундуками в вагонах ездить, нельзя. — Посмотри на меня, — сказал Наташе военный, тот, что про- вожал. — Так долдо мы не увидимся! С ними со всеми двенадцать дней будешь ехать'. Д я. .. — Он прямо и тепло взглянул на нее и печально улыбнулся. — А я и писать-то не знаю куда. — Я все там узнаю и напишу сразу же, — весело и торопливо сказала Наташа; если бы сказать чуть печальнее, чего доброго, навернулись бы слезы. — Во всяком случае, до июля я в Москве. Буду собираться, готовиться, бегать по делам. Ну, да ты знаешь. А Тане, — не бойся, будет хорошо. Я, как ее отвезу, — сразу же в Мо с к ву обратно. .. Адрес ее. .. Наташа чувствовала, что можно бы совсем ничего не говорить, что словами она только мутит то светлое, прямое, единственно нуж- ное между ними, но и молчание не удавалось. Молчать было хоро- шо в конце дня, когда Алексей приходил домой, после напряженной работы в штабе побывав еще на занятиях, в поле или на собрании. Он садился, усталый, на диван, и по всему видно было, что это только небольшой перерыв, что еще много осталось неоконченного дела, и минут через двадцать он встанет, пригладит волосы и скажет: «Ну, я пойду». То гда хорошо было Наташе сесть молча рядом с ним и взять его руку, сказать доверчивым этим молчанием, что она видит, как он устал, знает, что все э то нелегко, но — вот почувст- вуй — тут, рядом, товарищ. Бывало, что Алексей, крепко сжав ее руку, спрашивал: «Тебе — ничего?» — И Наташа понимала, что этим он спрашивает: не очень ли ей трудно тут, на Дальнем Вос то- ке , где он почти не бывает дома, иной p a i3 не успевая даже спро- сить, как она справляется со своей работой, ребенком и хозяйством. Наташа смотрела в окно на голые ветви деревьев, — казалось, они так замерзли на ветру, что стучат друг о друга, как железные, — и отвечала: «Мне хорошо». Эти слова были не совсем справедливы, если вспомнить, что она сейчас только думала, как подолгу не ви- дит она Алексея, а зима, t— вот опять совсем без снега, — и если -она уедет работать весной, то снова они расстанутся надолго и тог- да будет жаль, что, может быть, было время побыть вместе, а его упустили. И, хотя только-что ей казалось, что Алексей слишком мно- го сидит в штабе и никогда раньше не бывал так занят, как на Даль- нем Вос токе, — тут, когда он пришел к ней не говорить, не смеять- -~'ся, а только отдохнуть, — самым настоящим и правильным выходи- ло «хорошо». Наташа легонько краснела и присдушивалась, как в ней ле гко и быстро опадают ненужные мысли. Сейчас, в вагоне, Наташа, сама плохо понимая, что говорит, смотрела на похудевшее, уже загорелое лицо мужа, спокойное и серьезное, и ей хотелось просто остаться жить около него. От ' езд