Сибирские огни, 1935, № 5

В ПЛЕНУ Ш)1ШI лш muнmi mnI П«ШЕШ1 ШШШШНШПШШП Е ШШШШ ппш i ih i Н з п S п Uiliunпiпшн iн HПI » П1П1ИТИТНГП третий на ходу причесывался, четвертый свертывал постель, пятый собирал и упаковывал свои вещи. Михельсон громко спросил: — А как быть с вещами? Скалепов махнул рукой: — Плюньте на вещи, товарищи! Выходите поскорее! .. Разницын посоветывал: — Я предлагаю вещи оставить здесь. Утром пошлем подводу и развезем по домам. .. — Правильно! — Оставить вещи! — Оставить! Все быстро оделись и вслед за солдатами двинулись в коридор, забитый волнующимся и громко говорившим народом. Я оглянулся в последний раз на с вое невольное жилище, на его облупившиеся серые стены с многочисленными следами клопов, на почерневшие от времени и лоснящиеся от грязи нары, по которым разбросаны были сундуки, связанные подстилки, подушки и одеяла; посмотрел на решотчатые окна под потолком. «Прощай, Бастилия! .. Будь ты проклята вовеки! . .». В углу, за печью, на сундучке сидел полуодетый хромой товарищ. — А вы что же сидите? — спросил я, — почему не выходите? Он виновато улыбнулся и тихо ответил: •— Мне никуда не дойти. .. Больная нога не дойдет. — Значит, остаетесь до утра? — Ну, да. .. Буду караулить ваши ^Ьещи... Утром не забудьте про меня. — Не беспокойтесь, товарищ, увезем и вас. .. Я пожа|'л ему руку. В коридоре вокруг Стрижака собралась тол- па партийцев. Они решали вопрос о заключенных эсерах-учредилов- цах. Одни кричали: — Надо освободить эсеров! — Освободить! Другие, перебивая, отвечали: — Не надо! — Не ос вобождать! Толпа долго перекликалась: — Освободить! Освободить! — Да они завтра же предадут нас! .. — Освободить! -— Долой! Молчавший Стрижак поднял руку. Шум затих. Стрижак властно заговорил: i — Товарищи! Я считаю, что по случаю такой радости можно эсеров освободить. Чорт с ними! Пусть и они пользуются свободой! .. Они теперь бе з з убые! В толпе засмеялись. Кто-то весело выкрикнул: — А в случае чево — башки поснимаем! И опять зазвенели голос а: — Освободить! — Правильно! — Освобождай, товарищ Стрижак! С небольшой кучкой партийцев, сопровождаемый начальником тюрьмы и надзирателями, Стрижак стал обходить одиночки и общие камеры, в которых сидели эсеры. Вошли к Фомину — зачинщику че- хо - эсеровского контрреволюционного выступления против советской власти в 1918 году.