Сибирские огни, 1935, № 5

22 1Ш1!1!1]и1!1!П11!111[|1!1П11Ш Ф. БЕРЕЗОВСКИЙ вам мы готовы. Об этом, обычно, никто не говорил. Но каждый знал, что он обречен. И каждый был давно готов к смерти. Мы были убеждены, что боролись за лучший будущий мир, за новое социали- стическое общество. Смутно представляли себе конкретную жизнь в этом будущем новом обществе. Но твердо знали, что в социалисти- ческом обществе трудящиеся массы найдут подлинную и всесторон- нюю свободу. И жизнь людей будет прекрасной и радостной. Это вселялр в нас бодрость и удесятеряло наши силы. В тюремных коридорах то и дело вспыхивал молодой и задор- ный смех. Старые рабочие иногда ворчали на молодежь: — Тише вы, черти! — Чему обрадовались? — Чего ржете? Под ударами холодной струи окриков смех умирал. Но моло- дость берет свое. Через час после поверки камеры поочередно выхо- дили на прогулку и в течение всего дня в коридорах то и дело вспы- хивали взрывы этой молодости. То и дело раздавался смех. Перед утренним чаем занимались физкультурой. Вначале я зани- мался один. Товарищи посмеивались надо мной. Потом ко мне при- соединился Стенька Разин, затем Богомаз, а к концу нашего пребы- вания в тюрьме утренней зарядкой занималось большинство сидевших в камере. После утренней зарядки паци чай. В нашей камере был общий стол. Мы завели такой порядок: все, что получал каждый из нас с воли, обращалось в общий котел. Но не у всех заключенных были в городе родные и знакомые. Зимой приток продуктов с воли почти прекратился. Наши родные и знакомые сами жили впроголодь. Чай мы пили с черным хлебом и без сахара. Если с воли кому-нибудь приносили белый хлеб, его делили поровну между всеми, так же де- лили сахар и изредка попадавшие в тюрьму конфеты. Бывали слу- чаи, когда пиленый кусок сахара или конфету делили на четыре части. Чаепитие заканчивалось курением самодельных папирос — из особой смеси. Две женщины снабжали нас табаком — П. В. Разни- цына и И. В. Березовская, приносившие один раз в неделю по пол- фунта грубого листового табака, но этого нехватало нам, потому что курили почти все. К табаку приходилось прибавлять сухие ли- стья и мелкие прутья березовых веников, которые администрация тюрьмы выдавала для уборки камер. Березовые листья и прутья мы резали ножом на мелкие крошки и смешивали с крошкой листового табака. После чая начиналась деловая часть дня. Товарищам разреша- лось заниматься чем угодно, только не разговаривать и не шуметь. В камере водворялась тишина. Одни читали, другие писали, третьи занимались починкой вещей, четвертые играли в шахматы, пятые обучались грамоте. Обедали около двух часов дня. Обед состоял из двух блюд. Пер- вым блюдом шла знаменитая тюремная баланда, напоминающая и цветом, и вкусом теплые помои. На второе давали прогоркшую—ли- бо пшенную, либо гречневую кашу с привкусом тухлого бараньего сала, либо на второе блюдо совсем ничего не давали. Обед заканчи- вался опять курением, а после обеда часа полтора спали. Наша камера выходила на прогулку часов в пять вечера — перед вечерней поверкой. Прогулка по тюремному двору, вокруг главного тюремного корпуса, продолжалась всего пятнадцать минут. Мы ста- рались использовать это время так, чтобы наилучшим образом поды-