Сибирские огни, 1935, № 5

' В П Л Е Н У ПШ11И11]|111!111!111И!11111!Ш11М 17 Виновато улыбаясь, казак пошел к южной стене и стал устраи- ваться на нарах около Стеньки Разина. Помогая ему, Стенька спросил: — Из каких будешь? — Из казаков я, — ответил новичек. — Казак! — воскликнул изумленный Стенька. — Да як же ты попал сюда? — Вот, — бормотал покрасневший казак, разбирая свои вещи,— вишь... попал... — Да за што-ж тебя нагаешники посадилы?.. — шутливо про- должал допрашивать Стенька. Смущенный казак тихо ронял слова: — За што? А вот и сам не знаю за што. .. Вроде как за полити- ку... за большевизму, што ли... язва их знает... Стенька недоверчиво посмотрел на казака и, ткнув пальцем в его грудь, уже серьезно спросил: — Значит... ты... большевик? Казак окончательно смутился. Скуластое, курносое и слегка об- ветренное лицо его стало пунцевым. Пряча глаза от Стеньки, он го- - ворил: — Какой там большевик... казак я... с чево я в большевики пой- ду?.. белены не об'елся ишШо... Михельсон, сидевший за столом, громко спросил казака: — Ты из каких казаков будешь? Из забайкальских? Точно услышав в голосе Михельсона окрик начальства, казак здруг подпрыгнул на нарах, встал на ноги и, вытягивая руки по швам, •ромко ответил: — Так точно! Из забайкальских! — За что же, все-таки, тебя посадили в тюрьму? — допрашивал теперь Михельсон. — По уголовному, или по политическому делу? — Не могу знать! — чеканил слова казак, выпучив глаза. От северо-западного угла нар прогудел густой бас штабс-капи- тана Новикова: — Брось, товарищ Михельсон. .. Отстань от него... От этой заби- той забайкальской скотины толкового ответа не добьешься. Грубая острота Новикова не встретила отклика. Вся камера мол- чала. К казаку в этот день уже никто не приставал с расспросами. Сам он тоже молчал. Точно молодой волченок, весь день сидел вз'е- рошенный в своем углу и, пощипывая реденькие пепельные усы, на- стороженно всматривался в лица заключенных, прислушивался к на- шим разговорам. Когда ему нужно было что-нибудь спросить, он ти- хо обращался с вопросом к своему соседу — к Стеньке Разину, в лице которого он, видимо, сразу почуял своего брата — землероба. Только к концу следующего дня казак стал осваиваться с тюрьмой и стал разговорчив. Но попрежнему держался ближе к Стеньке и по- просту говорил только с ним. Дня через три после прихода в тюрьму, во время прогулки, он рассказал Стеньке историю своего ареста. Служил он по мобизилации в отряде атамана Калмыкова. Уча- ствовал во всех кровавых походах атамана. За отличную службу его отправили с какой-то особой частью забайкальцев на уральский фронт. По дороге его кто-то немножко распропагандировал. Наив- ный парень повел с , рядовыми казаками такие разговоры, которые начальству показались подозрительными. Офицеры стали применять к нему строгости. Несколько раз он стоял в вагоне под ружьем — с полной выкладкой. Однажды офицер ударил его кулаком по лицу. С: .б. огни. J 4 5. 1935 г , 2