Сибирские огни, 1935, № 5

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ ШИПОМ 153 те писатели, которые год-два тому назад порадовали страну весьма хорошими произведениями, не могут считать достигнутый уровень достаточным. Вся наша страна, миллионы наших читателей ежедневно растут, увеличивая требования к литературе и к советскому писателю. Никогда и никто из советских писателей не может сказать себе: «Наконец- то я постиг мастерство писателя. Теперь могу спокойно работать»... Нет| Каж- дое новое произведение, каждая страница его должна быть ступенью вверх, в недосягаемые еще высоты художественного творчества. Нашему росту нет пре- дела, так же как не будет пределов человеческого совершенства при коммунизме. Важно только неустанно стремиться вперед. Важно каждое, даже самое ма- ленькое движение по пути к достижению совершенства. Вот почему, когда я говорю о Вашем успехе, я искренне' радуюсь ему. В Вашем лично росте я вижу рост нашей страны в целом. Я наглядно вижу, как стираются качественные грани между так называемой «областной» и «централь- ной» литературой, как подтягиваются кадры писательской молодежи из обла- стей и национальных республик к качественному уровню советской литературы в целом. Это еще одна замечательная черта нашей современности, черта, не свойственная ни одному этапу русской литературной истории. II Но стремительность развития жизни и необычайная быстрота смены событий имеют свою диалектику. Она несет нашему писателю не только большие пре- имущества, но и серьезные трудности. О них-то мне и хочется сейчас поговорить. Большое обилйе интересных фактов и людей, которыми так богата наша жизнь, настолько увлекают иногда писателя, что он начинает уже терять в них художественный «вкус», т. е. перестает отбирать их. В результате, создается такое довольно своеобразное положение: фактов и событий в произведении много, сами по себе они довольно интересны и правильно отражают наше со- ветское время, но настоящей глубины и художественного проникновения все- таки нет. Для ясности! сошлюсь на пример. Представьте себе писателя, приехавшего в колхоз. Начинается день колхозной работы. День содержательный, интерес- ный и разнообразный. И вот, писатель начинает описывать: «Бригада косарей вышла в поле еще в сумерки. Комбайнер Н. перевыполнил норму. Колхозник К. подал заявление в партию. Бывший батрак назначен тракторным бригадиром. Дети колхозников пришли 1 с руководительницей детплощадки в поле. Вечером состоялось собрание, на котором исключили из колхоза гражданина В. за кра- жу зерна с колхозного тока» и т. д., и т. п. Что же получилось? Получился добросовестный дневник, правильно переда- ющий картину колхозного дня, но еще не создающий искусства. Но вот допустите такой факт, что на том собрании, на котором исключили из кблхоза гр-на В., произошел следующий эпизод. Перед голосованием на се- редину избы, где происходило собрание, вышел исключенный и обратился к своему сыну, ударнику, комсомольцу, сидящему здесь, с такими, примерно, словами» — Ты за что, щенок, получил вчера премию? — За ручней сев, тятя, — ответил сын. — А кто тебя этому научил? — Ты, тятя. S — А вот сейчас они меня хотят выкинуть на улицу, — скажет отец. — Ты тоже за это будешь голосовать? И сын ответит: — За учебу спасибо тебе, тятя. А из колхоза, все-таки, тебя придется ис- ключить. Согласитесь сами, тов. Коптелов, что в этом эпизоде кроется для художни- ка в тысячу раз больше «материала», чем в десятке самых ярких фактов, запи- санных писателем за день его жизни в колхозе. Почему? Потому что здесь, во-первых, налицо глубокий психологический! конфликт; здесь, во-вторых, источник для того, чтобы создать два различных характера, и, наконец, этот эпизод в известной мере выражает собою глубочай- шую философию нашей эпохи, поставившей интересы общества, чувство совет- ского патриотизма выше интересов семьи и чувств родственности. Таким образом, возможны два пути: или выбрать одно-два значительных и подлинно типических явления и сделать произведение напряженно-психологиче- ским, обобщающим глубинные процессы нашей эпохи; или дать дневник, лето- лисы событий, «интересную по материалу» (как говорят иногда наши критики),, но лишенную художественной ценности, поскольку в ней нет человеческих ха- рактеров и борьбы человеческих страстей. К сожалению, в нашей писательской среде очень много таких вот честных: летописцев, пишущих дневники, создающих «событийные», но мало художест- венные произведения.