Сибирские огни, 1935, № 5

8 • • • I I I * Ф. БЕРЕЗОВСКИЙ надцати часов утра. Каждый с нетерпением ждал — когда придет его черед прыгнуть на) табуретку и на пять минут подставить лицо под струйку чистого воздуха, идущего через форточку. Уличный воздух был тоже раскален., Но мы жадно глотали его. Ибо это был чистый воздух, приносивший нам облегчение. Около форточки всегда стычки и ругань, то кто-нибудь пыта- ется нарушить очередь, то кто-нибудь пристроится к форточке сбо- ку, рядом с очередным товарищем, и старается подышать вместе с •ним лишних пять минут, то кто-нибудь высунет нос и губы за ре- шетку, а по нему караульный солдат с вышки начнет палить из вин- товки. Боясь рикошета пуль и бессмысленной гибели, вся камера ревет « а жадного товарища: — Куда тебя чорт сует?!. — Убирай морду!.. — Отойди! Товарищ отбросил голову уже на поларшина от форточки, а на него все еще кричат: — Уйди! — Убирайся! — Тебе говорят!?. — Уходи! Беднягу отталкивают от форточки раньше времени. Испуганный выстрелами солдата и руганью соседей, товарищ уходит с нар и смиренно присаживается к столу. Ругань замирает. В камере опять воцаряется тишина. С бледносерых и костлявых тел ручьями льется грязный пот. Че- ловек шесть голых и потных товарищей с воспаленными и вваливши- мися глазами терпеливо стоят в очереди у форточки. Остальные, та- кие же голые и бледные, с безнадежным видом валяются на нарах и на полу. Они тяжело дышат и устало смотрят потухшими глазами в одну точку. В такие дни люди мало разговаривали. Душную, опаляющую тишину камеры нарушали только тяжелые вздохи да редкие восклицания: — Фу-у-у!.. Пропадаю. .. — Фу-у-у!.. Иногда из груди у кого-нибудь с отчаянием вырывалась матер- ная брань: — Фу-у-у, мать твою. .. в христа. .. в богородицу. .. вместе с эсе- рами и с чехами.. А около форточки опять перебранка — Ну, что ты прешь? Куда вылазишь? — Да ведь я же: тебе не мешаю. .. — Как не мешаешь? Чья очередь? — Да ведь я же сбоку. .. — Уходи к чортовой матери! — Ну, и уйду... Чего лаешься?.. Перебранка замирает. Снова тишина. Раскаленный вонючий воздух навалился на нас тяжестью , запол- нившей не только все пространство маленькой и низкой камеры, но и распирающий легкие и внутренности. Вонь раз 'едает глаза, ноздри, губы. Вонючая жара пышет от стен, от нар, от вещей. Временами ка- жется, что усталые глаза вот-вот закроются сами собой и потухнут навеки. Вот-вот задохнешься. С тупой тоской, с нетерпением ждали мы приближения ночи, ког-