Сибирские огни, 1935, № 5

В ПЛЕНУ 11!111111!11111!1111!Ш 7 прещенные» книги мы прячем — в печную трубу, в подушки, в да- лекие углы под нарами. Хотя оконная форточка всю ночь открыта, но камера наполнена едучей, удушающей вонью. К запаху параши, керосиновой гари и к нашим собственным выделениям углекислоты через дверной волчок всю ночь примешивается едучий запах уборной, расположенной как- раз против нашей камеры. Тяжело дышать. Кружится голова. Но вот заскрежетал железными зубами дверной замок. Дверь рас- пахнулась. В сопровождении надзирателей в камеру вошел началь- ник тюрьмы — плотный человек лет сорока, с серым и туповатым лицом, одетый в черную форму тюремного чиновника; на ногах у него блестели лакированные сапоги-бутылки. Выдвинувшись вперед и расправив черные, пушистые усы, стар- ший надзиратель по-солдатски гаркнул в нашу сторону: — Прошу встать! На нарах никто не пошевелился. Спрыгнувший с нар и стоящий уже около стола барабинец, пос- ле команды старшего, демонстративно сел на табуретку. Начальник тюрьмы не обратил внимания на наше поведение и произнес обыч- ное приветствие: — Здравствуйте, господа! Но ему никто не ответил. Растерянно поморгав глазами, начальник тюрьмы потеребил кончи)к своего уса и смущенно пробормотал: — Это. .. что же. .. не желаете здороваться? А старший шагнул к нарам и, обводя нас злыми серыми глаза- ми, грозно взревел: — Встать! Но в его сторону даже никто не взглянул. Тюремщики не знали, что вчера у нас состоялось постановление: не отвечать на их приветствия и не здороваться при встречах с ними. Побелевший начальник тюрьмы повернулся к старшему и при- казал: — Считай! Пересчитав заключенных, старший вытянулся перед начальником и, козырнув, ответил: — Семнадцать, господин начальник! На прогулку заключенных начинали выводить после утреннего чая. Каждая камера имела свои часы прогулок. Гуляли заключенные по тюремному дворику ровно пятнадцать минут. После этого камеры закрывались на целые сутки — до прогулки следующего дня. Сегодня с утра солнце палило нещадно. К полудню в камере все предметы казались накаленными. Сквозь дверной волчок из уборной в камеру сочился тошнотворный вонючий спирт, к которому присо- единялся тяжелый запах человеческого пота и грязных вещей. В начале дня люди бродили по камере. Потом некоторое время валялись на нарах. Но и здесь было жарко и душно. Стали переби- раться на пол. Валялись прямо на голом полу. Постепенно и пол на- гревался. Нигде не было спасения от жары, духоты и вони. Чтобы спастись от приступов рвоты и от обмороков, вторую по- ловину дня мы проводили около оконной форточки; поочередно гло- тали свежий воздух. Сегодня очередь у голубой оконной прорешки выросла с один-