Сибирские огни, 1935, № 5

100 11Н11!11]1Ш11111111В11111!Ш Н. ЕМЕЛЬЯНОВА жил? Вот, ходит к Сергей Иванычу всякая сволочь и вызывает меня на поздние мысли. Противные все какие-то. А Катерина Ивановна — рада стараться. — Отец, — сказала Наташа, — поедем к нам жить. Будете у ме- ня хозяйничать. Тебе бы хорошо было. — Куда я поеду, Наташа? И потом, видишь, Катерина Ивановна какая, разве ее отсюда увезешь? Иногда вспомнит Алтай, пожалеет, но чаще ругает: глушь» .там. И Алексею не подойдет с нами жить. Начнет она насчет «классовых врагов» рассуждать."., — Не начнет! Видишь ли, ее можно совсем на другое повернуть. Она любит жить хорошо и любит быть на людях. Мы дадим ей ме- сто завстоловой. Зарплата хорошая, а уважения и почета будет столь- ко, что ей и в голову не придет завидовать Морозовым. .. А тебе там и охотиться, и рыбу ловить. .. И дерево есть у нас замечательное, не хуже твоего божьего. Называется бархатное. А кора, как пробка. — Наташа усмехнулась, представив себе, что говорит с отцом, как с большим седым ребенком. — Нельзя! — Александр Степанович вздохнул в темноте. — Что мы вам повиснем на шею? Да и нехорошо Алексею будет. Узнает начальство, что у его жены мачеха собирается з а границу лететь... Наташа хотела удержаться, не смогла, фыркнула и рассмеялась весело и легко. — Да никуда она не собирается. Ты меня прости, — она по глу- пости. Ничего же не понимает. Помнишь, она на Алтае была совсем хорошая. Убери от нее всю эту человеческую дребедень и она станет другой. Ну, понимаешь, вот Адоньев. .. ты его не знаешь. .. так вот он говорит: «Если не заботиться об улучшенных сортах растений, они претерпевают ухудшение качества». А кто об вас сейчас заботится? Вознесенский и Софочка? Эта улучшат! Поедем — и все. — Не уедет она от Сергея Иваныча. Одинокий он человек, — не- уверенно сказал Александр Степанович. — А я — что-ж? Я бы по- ехал. Пусто у меня за спиной, Наташа. Никаких, кажется, хороших дел не сделал, а жизнь ушла. И, понимаешь, жаль расставаться с жизнью, если не понял ее. — Александр Степанович помолчал и опять вздохнул. — Да, прошла жизнь. .. — Ты не огорчайся, — мягко сказала Наташа. — Может, у нас тебе и «дела» найдутся. А тут у вас не люди, а осколки. И ты зна- ешь, отец, я ведь Таню-то не оставлю у вас. .. " — Да, вот как, Наташа. .. А, ведь, знал я, что ты ее увезешь. И на это мы не годны, чтобы ребят ваших воспитывать. — Правду скажу, отец, — негодны. Вот Алексей — годен. А я стараюсь и боюсь: это же будущее. Эта самая девочка будет жить так, как нам не придется. Нельзя ее пустить жить по кривой дороге. Но когда вы будете жить у нас, еще она вас воспитывать будет. Она вчера говорит мне: «Я раньше очень тетю Катю любила, а сейчас де- душку жалко. Зачем Она ему кушать мало дает и про деньги попре- кает». — Так и сказала? — Она еще и не то сказала: «Давай, мама, возьмем их к себе». — Н-да. Ты еще вот, Наташа, не знаешь. .. У^_меня одну катарак- ту сняли, другая нарастает. Я инвалид, Наташа, Полуслепой. — Это все дело поправимое, — сказала Наташа. — Ну, хорошо, давай, условимся так. Ты пока приезжай к нам погостить на полгода. Алексей пришлет литер тебе и приезжай. Ты хоть отдохнешь, рыбку половишь, а потом обратно... — Ну, так еще ладно, — оживился отец. — Я, по правде сказать,