Сибирские огни, 1935, № 4

Ведь это ие выдумка, не анекдот! Лет двадцать назад тому, может, поболе, — Был в нашей округе большой недород. Ну, дед голодал. Был, к тому же, болен И, значит, решил распроститься с недолей, С озером тихим, с душистым полем, И, натурально, собрался в отход Туда, «-где ни слез и ни воздыханий»... Грехи его взял на хранение поп, А дед, смастерив домовину заранее — Надежный, просторный, добротный гроб, — Ждал смерти... Но смерть не пришла, не окосила, Дед выжил, питаясь травой и корой, Недаром медвежью, таежную силу Природа дала ему щедрой рукой. Нам трудно, конечно, поверить, что было Время такое, когда человек, Мечтал, как о счастья, о тесной могиле И бога просил укоротить век. Но дожил до жизни колхозной, отрадной Столетний ударник, седой рыболов. Так что, товарищи, буду краток: •Пусть наш дорогой Филимон Панкратыч Живет еще сотню счастливых годов!..». 3 Догорели костры. Тишина-тишина. В целом мире не опит, верно, только луна. Видит: Озеро сонное. Черный шалаш. Под курчавой рябиной — знакомый наш,' Филимон Панкратыч сидит недвижим, И лежат распионые пимы перед ним. Предколхоза сказал: — «Неомотря на года, Дед ударно рыбалит. Герою труда Преподносит вот этот подарок колхоз: Пусть зимой старину не пугает мороз!..». — Ах, и радостный день!.. Но кручинится дед, Что сказать не сумел он, как надо, в ответ. — «Благодарствую!» — только и смог он сказать, По большой бороде покатилась слеза... Ну, да поняли все, что от счастья она!.. ...Холодок предрассветный. Заря. Тишина. 1935 г.