Сибирские огни, 1935, № 4

р о д н я вшишгашшшшши^ 57 — 1С племяшей... — ехидно добавил Тарас и покосился на лавку. На ней чинно сидели гости. Брат хозяина Иван — обрюзглый, не- ласковый, волосатыми руками облапив свои «олени, вяло разговари- вал с теткой Феклой, базарной торговкой, престарелой, плоскогрудой и плосконосой. Несколько поодаль от них прижались друг к другу два незнакомых Тарасу конопатых, белобровых, ширококостных, уди- вительно схожих, как куропаты, парня. «Ну, и поналерло их!» — подумал Тарас. —• Устрой-к а, жинка, нам перекусить, а я с гостями потолкую, — сказал Николай. Настасья засуетилась. В несколько минут у нее зашумел настав- ленный самовар, большой сосновый стол украсился чистой скатертью и стопкой 'Сверкающих белизной тарелок. Николай продолжал: — Натосковался. С самой весны с пашни не выезжал. Пахал, ко- сил сено, поспела рожь — на лобогрейку засел, а тут к барабану по- ставили и гнал без выходных, пока не отмолотились. — А в баню? — заботливо спросил тесть. — Баня у нас на полевом стане есть. Да еще баня какая! Из де- ревни париться приходили. Ну, вот, работали мы знатно. А тех, кто честно трудится, теперь ценят, — Николай загадочно подмигнул же- не, но не утерпел, соскочил с места, достал с полки зеленый, с поли- рованными зауголками ящичек и открыл его. — Вот какую премию мне дали! Это был патефон. Алексей густо покраснел от зависти, потер меж колен одна о другую потные руки, попросил: — Сыграй! Николай поставил пластинку. В комнату ворвался звонкий тенор: Роди, милая, мне сына, Мы на то с тобой пойдем, И устроим октябрины, Сына Кимом назовем. — Вот штучка! — подивился Никита Силантьевич, качая голо- вой и 'цряча в реденькие усы скользкую улыбку. — И насовсем дали? — Ну, ясно! — горделиво 'отвечал Николай. — Скажи, а ты все еще единоличник, папаша? — И славу богу! — с достоинством ответил тесть. Улыбка со- скользнула с губ, резкие морщины набежали на лицо, сделав его стро- гим и задумчивым. — Неохота голодом сидеть. — Это почему голодом, — подходя к тестю, строго спросил Ни- колай. — Смотри на нас с Настей. Мы выработали больше 800 трудо- дней, а на трудодень у нас по 13 килограмм пало. Чего ж ради мы будем голодовать? Он приметил жадные взгляды гостей и про себя усмехнулся: «Не верют!». — Чего ж, говорю, мы голодом будем, когда нам больше 600 пу- дов пришлось? Вое гости разом пришли в движение. — Шестьсот! — подавленно вздохнул Никита Силантьевич и вни- мательно стал разглядывать свои рваные пимы, из дыр которых вы- глядывала соломенная стелька. — Каб я не проболел, — поднялся с лавки Иван, — то и у меня не меньше было бы. В нашем колхозе по полпуду на трудодень роз- дали. — А что 1С тобой? — участливо обернулась к нему Фекла. Ив ан презрительно покосился на нее и, нарочито громко откаш- ливаясь, уныло 'Сказал: — Нутро болит.