Сибирские огни, 1935, № 4

38 WHHWHWWgWWHWHHHWH)lIiIJIWIHIriWIWIMIJ>il M. KPABKOB — Дайте мне ее адрес! Я называю ему дворец литераторов. Закончив дела, мы идем обедать. Доктор предоставляет мне весь кабинет. В нем я и буду жить. Он даже послал продать мой билет и че- рез час мне приносят деньги. Я чувствую себя маленьким и эгоистичным перед ясным благоду- шием этого человека. 15 Окна мягко проваливаются в сумерки, в вечер. Я сижу на широком кожаном диване. Доктор давно уехал. Солид- но молчит кабинет. Я сижу, погруженный в мякогь подушек и в жесткие свои мысли. Невидимый стол звонит невидимыми часами семь раз. Я включаю штепсель. Машинально беру с этажерки книгу. Сборник стихов. Натал- киваюсь на фамилию знакомого мне сибирского поэта Антона Соро- кина. Перелистываю и позевываю бесспокойно. Так в нервной зевоте Ггоскуют иногда ожидающие собаки. Вдруг я вскакиваю и начинаю собираться. Навязчивая моя мысль одерживает победу! Я делаюсь настороженным, возбужденным, почти весрлым. Как я мог согласиться на пассивное ожидание! Как, рискуя своею судь- бой, я решился вовлечь в авантюру и доктора, остаться в его квар- тире, при своем нелегальном положении? Пойду сейчас в библиотеку и продолжу поиски... А если путь туда будет закрыт?.. Тогда... тогда я попробую отыскать во дворце литераторов Ирину. Предупрежу ее. Пусть она ищет сама, если меня заберут. Пусть постарается за прииск. Пусть не даром ее там помнят! В записке пишу доктору, куда я пошел. Кладу записку на стол. Звоню, прошу за мной запереть. Вместе с холодом улицы в меня возвращается вчерашняя напря- женная тревожность. Будто не было ни ночи, ни хорошего дня у Славного доктора, а само собой, как в кино, после перерыва, нача- лось продолжение того, вчерашнего, уличного... Осторожно подхожу к двери, становлюсь в угол, в тень и через стекло высматриваю. На улице пустынно. И все же кажется, что там, за стеклом, бесшумно несется поток невидимых пуль и высуни только за дверь голову, — тебя сейчас же убьют... Возмущаюсь своим нелепым страхом и заставляю себя выйти на- ружу. Хочу взять извозчика. Они всегда торчат на углах понурыми силуэтами, но сейчас перекрестки пусты. Я иду к Неве. Ночь исколота золотым пунктиром огней. Шеренгами уходят мимо и мимо бесконечные невеселые окна. Надо мной повисают шер- стины трамвайного провода. Все это путается, перекашивается, налезает одно на другое и да- вит кошмаром на мозг. И когда на другом тротуаре, немного не вровень с собой, я чув- ствую пешехода, то ничто не прибавляется к моему настроению. Да- же легче становится вниманию, успокоившемуся теперь на одном предмете. Я свертываю во мрак, прямо к Неве, и решаю итти через лед. Уже спускаюсь, когда в скрежущем грохоте наплывает трамвай. Тогда, оглянувшись, я вижу фигуру сзади, у самого парапета. Я думаю, что, склонившись, она наблюдала за мною. Когда я