Сибирские огни, 1935, № 4

34 ШШШНШ^ М. КРАВКОВ или, просто, я психически устал от двухдневной трепки — я чувст- вую острое беспокойство. Везде мне мерещится глаз укрытого наблюдения. За мной слов- но тянутся невидимые нити, по которым кто-то идет, следит, дого- няет. Я подозрительно замечаю лица прохожих и ускоряю шаги. Это был приступ настоящей мании преследования! Я ни за что не решился зайти бы теперь в магазин. Всякое по- мещение представлялось мне тупиком, из которого не было выхода. А моя библиотека!.. Почему-то она остается единственным местом, в крепость которого я верю. В многолюдии было очень страшно, и, к счастью, пришлось свернуть. Резко шум сменился тишиной. В молчащей полутьме до- мов я, успокоенный, немного остановился. Соображаю: улица двоит- ся каналом, значит, через несколько кварталов по моей стороне бу- дет библиотека. Совсем успокоившись, я вспоминаю о своем плане чаепития и решаю захватить с собою снега. Вывертываю карманы, отряхиваю их от крошек и, сняв перчатки, крепко жму в комки чи- стый, скрипучий снег. Стою у моста, каменным ящером перегнувшегося на ту сторону. Мошками реют огоньки фонарей другого моста, подальше, против самой моей библиотеки. В направлении, откуда я пришел, прибли- жаются две фигуры. Спешат два пешехода... Я сразу настораживаюсь. Нервная дрожь пробегает по спине. Не задумываясь, я бросаю свою работу и тороплюсь через мост. Мимо ряда домов, к рассыпавшемуся безобразной ®орою зданию. Узкая дорожка, протоптанная в снегу, поднимается наверх, к са- мому гребню руин. Хорошее место для убежища! Я лезу по тропе, спотыкаюсь о кирпичи. По бокам зияют прова- лами ямы. На верху тропинка разбивается: одна уводит в мрачную глушь разрушения, другая, пройдя по хребту, спускается на улицу. Отсюда мне видно, как движутся люди через мост моей дорогой. Припадая к земле, я сбегаю по тропинке панели и жмусь к полу- обвалившейся стенке. Через минуту все станет ясно. Если пройдут мимо этих развалин, как ходят все, то я ошибся. Если нет... Но шаги спешат! И останавливаются, как почуявшая след со- бака. Ветерок наносит неясный говор, и я слышу, как люди начинают взбираться вверх, по кирпичной осыпи. Поднимаются и... за мной! Я выскальзываю из-за стенки и бегу, прижимаясь к домам. А потом открыто, что было сил, бросаюсь вперед, к гирлянде мосто- вых фонарей.... Когда, задыхаясь, я схватываюсь за перила, то те, двое, уже мчатся срединой улицы. Но я обогнал их далеко. Рядом чернеет пещера знакомых ворот. И судьба раскрывает мне двери настежь!.. Я пробираюсь в тени к под'езду и вхожу в темноту. Ощупью, рис- куя выколоть глаз или разронять свои чудом сохранившиеся еще по- купки, я нахожу заветную дверь. Приседая на карточки, осторожно жму на нижнюю правую филен- ку. Она не подается. А сердце мое колотится снизу, будто из-под пола... Я жму сильнее, филенка сразу — глухо ахает, там, внутри. Помню запах книг и тлена, охвативший меня. Помню, как, уже забравшись, я боялся зажечь спичку... Потом я сидел в полусне, прислушиваясь к звукам со двора через дрему уставших чувств.'