Сибирские огни, 1935, № 4

22 Ш1И! 1!1111111Ш111!111Ш1М1Н11Ш М. КРАВКОВ Обращаюсь к встречному. — Будьте добры сказать, как зовется теперь эта улица? Подслеповатый человек ехидно смотрит на меня через старые оч- ки и едко отвечает: w — Извините, гражданин, мы этим не интересуемся! Раньше как звалась — извольте, скажу... А теперь напротив должно быть! Чувствую, — протестует! По-своему борется с революцией... — То есть, как напротив? — А так-ic, — поясняет он. — Была, скажем, Опекунская улица, те- перь Самодеятельная-с! Или, положим, Ружейная, а нынче — Улица Мира! Дамочка, дамочка! —перехватывает он прохожую. — Может вы скажете, как теперь эту улицу величают? Вот им нужно. А мы, изви- ните, этим не интересуемся... И дамочка не знала, и извозчик не знал. Милиционер, которого я разыскал, отдирал об'явление, кем-то са- мочинно наклеенное на колонку. Боясь порвать бумагу, он трудился с такой бережливостью, что напомнил мне реставратора старых икон, снимающего пленку краски. Он оказался верным ключом к обновленному городу, все расска- зал — обстоятельно и толково. 5 Сгорбился домище. Точно мамонт какой-то, причудой случая уце- левший до наших дней. Серый, шершавый, слякотный. Сырая нора ворот... Трудно верить старой, слинявшей таблице, перечисляющей жиль- цов. Она, как скрижаль, висит в полутьме туннеля, под увядшим цвет- ком электрической лампочки. Номер 34, — читаю я с трудом. — Исаак Давидович Шомпол... Женщина с злым, стиснутым лицом мне не ответила, только мах- нула рукой. Выручил мальчик с красным бантиком на куртке: — Туда идите, в пятый этаж, налево... Номер 34. Я постучал. Снизу вверх на меня смотрит лицо еврея, лысого, в одной жилет- ке... Оборвется моя путеводная нить или нет?.. — Исаак Давидович, — начинаю я. Еврей нерешительно отступает и я шагаю за ним в комнату. — Мне очень надо н^ минуточку повидать Нину Шустрову. — Хе! — ухмыляется он, поднимая бровь, и с секунду молчит. — На минуточку вы хотите видеть Нину и не хотите видеть ее Ваську, с его кулаками и ножами? Видеть Ваську мне решительно не хочется! — Слушайте вы, молодой человек, — говорит еврей. — Вы сами не знаете, чего хотите! — Напротив, я прекрасно знаю. — Ну, так я вам скажу, что она всегда бывает в «Олимпе» после десяти часов, за столиком. -На ней такая шляпа, что вы ее из другого города узнаете. Синяя, с красным пером. — Ну, поймите, за каким чортом я потащусь в этот «Олимп», ког- да мне ее надо видеть сейчас и только на два слова? — Ай! — досадливо морщился он. — Ну, какие два слова? Идите в «Олимп» и говорите ей там хоть двадцать два слова! А сейчас дома нет, и до вечера она не вернется! Опять неудача!.. С тяжестью в сердце выхожу на улицу. Значит, вечером предстоит «Олимп» — еще невиданный мною «цветок», рас- пустившийся на нэпманском болоте. «Олимп» и... Максаков! Есть что-то общее...