Сибирские огни, 1935, № 4

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ ШШШН 1ШМ1Ш1Ш1!1!1№1Ш1!1!1Ш1ШШ! Ш 167 внимание сосредоточил на борьбе с белыми купцами. Это был главный враг эвен- ков и всех национальностей, населявших тайгу. Но параллельно шел и другой процесс: нарастание гнета и со стороны «своей» внутренней родовой верхушки, князьков, баев. В борьбе с грабежом Калмакова эвенки, конечно, могли времен- но находить поддержку и у баев, но находить только потому, что бай сам за- интересован был в получении наибольшей доли ПУШНИНЫ. Правда, в романе есть один эпизод, имеющий целью показать социальное неравенство и среди эвенков. Сауд, вместе с другими эвенком Орбоча, идет к баю Гольтоулю. На пути они встречаются с пастухами бая. Между ними происходит разговор. Цель его — показать эксплоататорское лицо бая. Но этой задачи автор никак не разрешил. Весь эпизод выглядит фальшивым, надуманным. Речи пасту- хов слишком политически зрелы, а поворот в мозгах Сауда непонятен. Эпизод написан для заполнения какой-то идеологической бреши, обнаруженной очень поздно. Написан, как вынужденная уступка критикам, а не как органическое явле- ние всего сюжетного костяка. Это — наиболее значительный недостаток романа М. Ошарова. Автор непол- но, односторонне дал об'ективно-историческую картину развития народа, придя в известной мере в противоречие с исторической правдой. Метод социалистиче- ского реализма, которым так успешно овладевает М. Ошаров, предполагает та- кой показ жизни, чтобы ее главные силы были даны в совершенно правильной исторической перспективе, чтобы они были показаны в правильном соотношении. Именно это последнее не было соблюдено автором. Что же касается показа Калмакова и его сподвижников, то здесь автор вы- ступает перед нами и художественно и идеологически вооруженным. Калмаков дан не в качестве воплощения всех человеческих зол, как часто делают это мо- лодые неопытные-писатели, наоборот, в нем подчеркнуто очень много положи- тельных человеческих черт: он любит помечтать, он остроумен, временами хо- рош к жене, по-своему трудолюбив и предприимчив. И при всем этом Калмаков с первых же строк вызывает в читателе острую ненависть. Это чувство непре- рывно нарастает, и когда Калмаков душит Пэтэму — любимую девушку Сауда, читатель уже «кипит». Слишком полюбил он и Сауда, и его невесту, слишком зривязался к ним. Они выросли на его глазах, каждая новая жизненная мудрость, полученная от слепого старика Бали, каждый удачный выстрел Сауда и Пэтэмы по белке, проходили на глазах читателя. Он волнуется, радуется за них, любит. Оттого нет пределов его ненависти к таежным хищникам. Увлеченный этим чув- ством читатель даже готов одобрить месть Сауда, поджигающего факторию бе- лых купцов, хотя Сауд этим ни на йоту не изменяет аппетитов торговых хищни- ков, а только разжигает их. М. Ошаров не идеализует храбрых завоевателей тайги, не окружает их оре- олом славы, как делают это буржуазные писатели. Впрочем, и в советской лите- ратуре есть пример такой идеализации. Мы имеем ввиду двухтомный роман Вяч. Шишкова «Угрюм-река». Образ Прохора Громова, главного героя этого романа, крупного промышленника, миллионера, выросшего так же, как и Калма- ков, на грабеже «инородцев», дан Шишковым в романтической оправе. Автор слишком подробно и широко увлекся показом положительных личных качеств Громова, но не смог дать вторую — главную правду этого героя: его грабитель- ски-эксплоататорскую сущность. Читатель не видит, как приходят к нему милли- оны, точнее — видит, что они создаются одной предприимчивостью, одними лич- ными качествами капиталиста, а не на крови рабочих и обманутых «инородцев». Этого нельзя сказать про Калмакова. Перед нами вполне реалистический, •равдивый и яркий образ героя первоначального капиталистического накопления, •хищника, — правда, с человеческими слабостями и причудами, но хищника. Все его действия и помыслы подчинены только одной цели — наживе. Для нее Кал- маков едет в тайгу, терпит временные неудобства, для нее он убивает Пэтэму, для нее Калмаков идет на все. Чтобы проникнуть в тайгу и опередить своих кон- курентов, в ход пускается план «культурного дела» — Калмаков берется проло- жить в тайгу дорогу, по которой должна пойти туда культура, товары и хри- стианская вера. Описывая сцену составления прошения Калмакова на имя губер- натора о прокладке дороги, М. Ошаров замечает: «На белом листе возникли сло- ва, четкие фразы о возвышенной цели, о христианской правоверности и о горь- кой участи инородцев». Но Калмаков — человек реальный и отлично понимает, что разговор о хри- стианской справедливости нужен только для формы, для приправы. Губернатор является типичным представителем продажной, насквозь прогнившей системы мо- нархической государственности и его громкими словами не возьмешь. Нужны бо- лее ощутимые, сильно действующие средства. Вот почему в дополнение к возвы- шенным словам об участи «инородцев» и христианской вере прибавляется еще связка отборных лисьих шкур. Религия всегда прикрывала грабеж народов, их физическую и моральную эксплоатацию, эту роль она выполняет и здесь. Деталь эту М. Ошаров привлек умело и весьма кстати. Правда, идя в тайгу Калмаков н« берет с собой попа, как делали это «просвещенные» колонизаторы Запада, про-