Сибирские огни, 1935, № 4

Ш 1111111111— I II' APT. ЕРШОВ — Ты где, гражданин Могильный, спишь? — невинно спросил Дымов, об- следовавший условия работы батраков. — Хиба не знаешь? — У комнатки... — недоумевая ответил Могильный. — Тепло? — Груба 1 у меня теплая... — Ну, а батраки где у тебя спят? Глазки Могильного тревожно забегали. — А что? — Так спрашиваю... интересуюсь... — Спят, где полагается... — В кухне... на соломе... с собаками... Голос Никифора зазвенел. — Прежнего рабочкома споили, так совсем распоясались... А ну, я тебя, Мо- л-ильный, туда на сегодняшнюю ночь положу. А их в твоей комнате. Глазки Могильного беспокойно бегали, прятались. А показавшись, жгли ог- нем лютой ненависти. — Ну-ну... разошелся... Яка цаца... — огрызнулся он. — Спят и не жалуются, а тебе что? Давай лучше по хорошему, — что-то сообразив, примирительно заго- ворил Могильный — Та я-ж по хорошему. .. Ты говоришь — не жалуются. Добре. Я-ж и го-, « орю — иди спать и ты до них... — Тьфу, ты! — озлобился Могильный. — Не тяни... Говори, что надо. — Мне — ничего. А вот батраков спать в тепло клади. А то всех сниму. А сейчас, за нарушение колдоговора — уплатишь штраф, — медленно и строго •сказал Дымов. Для Могильного остаться без батраков глубокой осенью, когда надо спешно заканчивать молотьбу, было слишком угрожающей перспективой. Немного поло- мавшись для приличия, он согласился. — Смотри, Могильный... — предупредил, уходя Дымов. — Я с тебя глаз не спущу. .. — Не спускай... Погоди... Сломаем тебе голову, чортов сын... — прошипел Могильный так, чтобы слышал уходящий предбатрачкома. В воротах Дымов остановился и, обернувшись к Могильному, сказал твердо и без злобы: — Мы еще встретимось... Побачимо, кто-кого... Так и разошлись. Правда не надолго. Весной Дымов, .как член сельсовета, участвовал в из'ятии имущества кулачья, отказавшегося выполнить задания по хлебопоставкам. Посетил .и Могильного. Тяжело было в это время. Разве забудешь такой случай? Еще осенью у кулака Ковалева, получившего пятикратку, продали с торгов молотилку. Оставили у него же на дворе. Весной вызвали Никифора в сельсовет и поручили перевезти молотилку на колхозный двор. Дымов знал, что без шума ..не обойдется. Сам Ковалев был выслан, в доме остался его зять Бунявский. Бунявский пьяно грозил не раз: — Не отдам молотилку. Не вами нажита... Только придите... Дымов, взяв с собой понятых и лошадей, пошел на ковалевский двор. Его .-приход был замечен издали. В воротах встретили женщины. — Зачем идешь? — Пустите, бо я по поручению сельсовета. Женщины еще теснее сжались в воротах. — Не пойдешь!.. — свистящим шопотом выдохнула жена Бунявского. — Уходи, голодранец, бо голову сломаем!.. — кричали женщины. На бабий визг к ковалевской усадьбе стал стекаться народ. На мгновенье у Дымова мелькнула мысль: — Не взять, пожалуй... 1 Печь