Сибирские огни, 1935, № 4

126 1Ш1Ш1 !1ИШ1 !1!1!1Ш М. КУФТИН кретарю ячейки и искажу, чтобы вместо Русакова записали в партию все наше отделение. — А меня? — опрашиваю я, и чувствую как горячие слезы снова навертываются на глаза. — /Ну, конечно, и тебя. Ведь ты же вернешься! Но вот и двуколка. —• Лечись шорей, — кричат мне вслед и машут фуражками. Только Федюнинский стоит неподвшкно. Он все еще держит в руках партбилет Русакова. Лишь когда двуколка загрохотала по вы- сохшей земле, он высоко взмахнул дорогим билетом: — Не забывай! Вернешься в полк, получишь такой-же. Последние слова я 'скорее угадал, чем услышал. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ НА ФРОНТЕ В операционной кипела работа. Мой старый знакомый, доктор Лепте, высоко засучив рукава, стоял у большого стола и, словно ча- совой М 'астер в механизме какого-нибудь будильника, ковырялся в плече раненого, доставая осколки снаряда. Здесь же стоял военком Щукин и что-то тихо шептал ему на ухо. Опираясь на плечо обозника, я подошел к столу. — Здравствуйте, тыловые крысы! Доктор, уже привыкший к таким титулам, даже не взглянул на меня, увлеченный своими щипцами. Военком же обернулся. Взгля- нул на меня и... на несколько секунд застыл с открытым ртом... По- том подбежал, схватил мои руки и долго встряхивал то одну, то другую. — Ага! На одной ноге, так в отряд! — заговорил, наконец, он. — Читал, читал о тебе с Горшковым. Молодцы, ребята! Не зря, все-таки, от нас удрали. Ну, рассказывай, как дела? Военком взял меня под 'руку и повел в соседнюю комнату, где меня осмотрели и перевязали. Дослушав мои рассказы до конца, он спросил: — 'Ну, теперь-то уж, думаю, как залечим (рану, так у нас оста- нешься ? — Нет, товарищ Щукин. Меня в полку ждут. Там уж все наше отделение в партию записалось. — В партию мы тебя и здесь примем! — Нет, не могу. Там ячейка боевая, а здесь тыловая. — Но партия-то везде одна и та же, — рассмеялся военком. — Так-то оно так, да все-таки... Так он меня и не уговорил. От отправки в тыл я категорически отказался. С помощью во- енкома добился разрешения остаться до выздоровления в отряде. Тем временем на фронте происходили большие события. Поляки стянули иод Варшаву все свои силы и упорно защищались. Наше про- движение вперед замедлилось. За пятнадцать дней отряд только два раза перешел с места на место. На третьей остановке — в большой помещичьей усадьбе, в один из тихих августовских дней мы получили известие о том, что советское правительство, не искавшее завоевания чужих земель и не желавшее кровавых войн, заключило с противни- ком перемирие. А вскоре газеты сообщили и о мире. Прошло уже больше месяца со дня моего ранения, но на ноту ступить я все еще не мог. Мне дали двухмесячный отпуск. Это было в Полоцке, где наш перевязочный отряд развернулся в госпиталь. Здесь я и встретился снова с моими боевыми товарищами. Как раз накануне выхода из госпиталя подошел дежурный: — Товарищ Куфтин, тебя спрашивают.