Сибирские огни, 1935, № 4

которыми его 'провожали рабочие, когда он осматривал производ- ство... «Ненадежный народ, бунтовщики!..». IX Романа Ломакина, после порки, произведенной по приказанию Филева, пришлось определить в «госпиталь». Там он отлеживался дбвольно долго, пока его не отпустили со свидетельством «К рабо- там годен 1 . Однако, уставщик за бутылку водки назначил Романа в сторожа. Бее гаки вьюнош здоровья слабого, к тому же поротый нещадно. Водка переливалась, мутно поблескивая, в бутылках, ковшах. Мастеровые все смелее и громче говорили о воле, украденной генера- лами. Роман пил, проклинал и плакал вместе с ними. Длительно, од- нообразно, прихрамывая, подобно инвалидам, тащились годы. Ро- ман уже обрастал жидкой клочковатой бородой. Никто из мастеро- вых не вспоминал о -прежнем начальнике Филеве. Им было безраз- лично, какой офицер управляет заводом, смелый ли он мечтатель или недалекий служака', чья .цель жизни — чины и ордена. Порядки не изменились. Между тем, в Санкт-Петербурге молодой царь, напуганный расту- щим ропотом народным и военными неудачами в Крыму, готовился издать «Всемилостивейший .манифест» об отмене крепостного права. Самые умные купцы заранее начинали попирать руки. Миллионы ра- бов должны были «освободиться» для того, чтобы потом отоим II кровью увеличивать капиталы «Российской фабричносш».... Значительная часть хорошо грамотных, сытых людей испытыва- ла прилив «патриотических чувств». К. Аксаков в журнале «Русская беседа» за 1857 год проповедывал: «Пусть темнеет ночь прожитого наконец нами дня (?), пока не займется заря желанного утра! Мы знаем, что жизнь жива: не станем жалеть о ее выражении, ею брошенном и потерявшем свой Смысл, выражении, в котором было столько ложного. «Дела нам много, и, конечно, первое в наше время принадлежит мысли и ее справедливой и .светлой деятельности; ученые занятия, исследования имеют в наше время важнейшее значение. Самобытное мышление, сознание самих себя, сознание русского начала жизни, вы- разившегося в народности, в общественности, в истории, в языке и т. д., сознание достигнутое 'изучением нашего прошедшего вообще и настоящего в простом народе — вот наше дело; оно пробуждает в нас вновь русского человека, так долго спавшего». Славянофил Аксаков не знал, что уже близилось гордое время народовольцев, их пылких речей, метких бомб. «Самобытное мышле- ние» скоро должно было «проснуться» в народе «так долгоспавшем»... Томский завод пока попрежнему был в сущности большой, на- сквозь прокопченной и полусгнившей кузницей. В ней не жалели да- рового человеческого труда, не думали об устройстве механизмов и приспособлений, облегчающих труд. Производство держалось на уск- 1 В архивных делах Алтайского Горного округа имеются следующие меди- цинские свидетельства, выданные госпиталем Гурьевского завода крестьянам Ле- гостаевской волости в 1859 г.; «Лариона Яркова застарелые язвы на локтевом сги- бе левой руки зажили, но осталось сведение локтевого сгиба. Он может работать на заводе одной правой рукою. Никиты Кузнецова при изнуренном телосложении невладение правой ноги, вследствие бывшего воспаления в правом бедренном со- ставе, а потому он вполне может исполнять работы левою рукою» (? Так!) А трем заводским крестьянам было выдано такое свидетельство: «Падучей болезни во время нахождения в госпитале не было, но если они и больны ею, то во крепкому своему телосложению заводские работы исполнять могут».