Сибирские огни, 1935, № 3

ES UI—IWIHIH—iwim——шишиIHI11ии—UMIHIHHIHHIUni—inHi iWIHInrHiHHI 11яг1адмиашаиавякг акая А. КОПТЕЛОВ на шапку, брови, ресницы и унылые волоски на подбородке и верх- ней г убе ложился мягкий иней. В его звене были молодые алтайцы, осужденные за воровство. Они думали о девушках родных урочищ, о несостоявшихся свадьбах. Хотя они не отставали от Анытпаса, он частенько покрикивал на них: — Дергай, дергай... Скорей домой отпустят. Они часто менялись местами, считая очистку хлыстов о т сучьев отдыхом. Каждый вечер в бараке воспитатель об ' являл, что звено Чи- чанова свалило деревьев бо л ьше, чем другие. Со скрипучих нар сы- палось на них ол<есточенное рычание: — Выматывайте жилы, выслуживайтесь. .. —• Из-за вас, желторотых, нас заставят так же чертомелить. .. — Намять им бока, тогда поумнеют. Нередко Анытпас и его товарищи уходили из барака и где-нибудь под коряжистой пихтой разводили костер, валили в него сухостой- ник, пока не разрасталось пламя пышным цветком. Снег вокруг ко- стра быстро таял. Лесорубы садились на влажную з емлю и молча смотрели на рассыпающиеся поленья. Спали они, сладко посапывая. И вскакивали лишь тогда, когда накалялась хвоя на пихте « огонь, прыгая в высь, взрывал ее. Иногда к « им подсаживался Санашев, выкуривал трубку, гово- рил, как ему хотелось бы пасти скот, пойти с ружьем на промысел ча мягкошерстным зверем, в летние ночи петь в оине, пить араку. Однажды .после такой беседы он спросил мо л о д о го парня с острыми птичьими глазами: — Ты зачем коня воровал? — Жениться хотел, — смущенно ответил тот. — Жениться? А зачем тебе нужно было воровать коня? — А как? Я пастух, коров у меня нет, коней нет... Отец девки калым просил. .. — Калым давно воспрещен... За калым судят... Парень посмотрел в глаза воспитателя, выясняя, смеется тот или шутит, переспросил: — Судят? А он без калыма не хотел отдать. Вот я и воровал. .. Выждав, когда Анытпас один остался у костра, воспитателе спросил мягко, озабоченно: — Почему ты, друг, в человека стрелял? Расскажи все так, как было — я тебя домой 'скорее отпущу. Чичанов широко открытыми глазами уставился в Санашева: ни- кто никогда не говорил с ним таким теплым .голосом. Казалось, этот человек знал о тяжелых думах заключенного. — Он к моей бабе ездил, — доверчиво прошептал Анытпас. — А ты видел, что он с твоей бабой спал? — Нет. Люди сказывали... — Кто? — Сапог. Он видел... — А ты не .подумал о том, что Сапог тебя обманул? Санашев протянул ему открытый портсигар. — Бери папиросу. .. Анытпас вздрогнул, сделав оборонительное движение, руки е го застыли в воздухе, а глаза, ставшие темно-зелеными, кошачьими, остановились на лице воспитателя. Потом он медленно опустил вз г ляд на коробку, нерешительно взял папиросу, и упрямо буркнул: — Сапог не может обмануть, он — зайсан, глава сеока Мундус. Он — Большой Человек, с лово у него великое, верное... — Я думаю, что он — хитрый и з л ой человек. Обманул он те- бя, — повторил воспитатель тоном человека, который всегда уве-