Сибирские огни, 1935, № 3

В Е Л И К ОЕ К О Ч Е В ЬЕ •IIIIIIMIMUIIMIIIIIillllllie 87 Возвращаясь к костру, он сдернул шапку и заскорузлой ладонью смахнул пот с лысины. — Теперь можно и посидеть, трубку пососать, ежели кто курит. — Эта работа для нас новая, мы еще не привыкли, — оправды- вался Утишка. — А если вы так будете работать, так вы никогда не привыкне- те, — укорил Борлай и вдруг задумалоя: «Не он ли виноват во всем?». — Учитесь скорее, — посоветовал Миликей и мысленно сказал сам себе: «Не легко им, — они весь уклад свой поворачивают. Жаль, что этот большелобый уезжает». ГЛАВА ВОСЬМАЯ. 1. В те годы на пустынные пески Казакстана легли первые рельсы Турксиба. Водолазы ощупывали каменистое ложе Днепра. На берегах порожистой реки рождался поселок, которому было предопределено вскоре стать большим городом. Северным полярным морем к устьям многоводных сибирских рек шли корабли и, бросив якоря, очищали утробы 'Свои от заморских товаров, чтобы взамен чх проглотить ке- дровые сутунки, лиственничные брусья, сосновные доски. Страна при- обретала крепкое дыхание, твердую поступь. Мощные гудки заво- дов разрезали воздушные толщи, настойчиво вопили паровозы, взы- вали звонкоголосые пароходы: — Леса! Леса! Леса! И люди шли туда, где горы оделись роскошной шубой хвойных лесов, где густые стояли кедрачи в речных низинах, заполняли глубо- кие пади, вздымались к линии вечных снегов. Люди пробирались козлиными тропами, древними путями звероловов. Над тайгой плыл безумолчный треск древовала. Столетние кедры грохались на землю, прямые, ядреные, ударишь топором по комлю — звон рассыплется по трущобе. Мерные сутунки табунились на берегах больших и ма- лых рек, чтобы «в полую воду» ринуться вниз, на равнину, в степи. Среди зимы « а лесозаготовки отправили заключенных. Их разби- ли на звенья. В каждом звене — три человека: двое, орудуя пилой, валили деревья, третий отсекал сучья. И на каждую сотню — два красноармейца с винтовками. С рассветом люди выходили из засыпанного снегом барака, про- валивались по пояс, ломая сугробы. Едкий запах тесного жилья вскоре бесследно растворялся в палящем морозе, уступая смелому дыханию уснувших лесов, рыхлых снегов, взлохмаченных гор. По- добно аромату хвои, так же неощутимо текли думы Анытпаса о род- ных краях, о жене. Иногда ему казалось, что за дальними деревьями мелькнула широкая грудь женщины, осыпанная разноцветными буса- ми, лиловая шапка с шелковой кистью, — и он слегка вздрагивал, краснея, а там всего-на^всего солнечный луч, продравшись сквозь гу- щу леса, падал на молодую пихточку, освещая бархатистую хвою и зажигая снежные лопухи на причудливых ветках. Тогда хотелось крикнуть так, чтобы голос ветром прошел по горам, хотелось еще раз повторить слова Санашева: «Кто будет хорошо работать в лесу, тот за каждые два месяца получит месяц скидки». Анытпас верил в то, что он окажется в числе передовых и его освободят не через три, а через два года. Он уйдет из домзака в весенний день, как ухо- дит медведь из берлоги, где тепло, но скучно и тягостно. Он так .при- лежно дергал визгливую пилу, что лицо его становилось влажным, а