Сибирские огни, 1935, № 3

В Е Л И К ОЕ К О Ч Е В ЬЕ М!ПШП11!МВН1!НМ1!1Ш11Ш S5 — А я думала, что ты скажешь: «Женюсь» . .. Обиды Муйны были велики: она .редко видела мужа, вся работа ложилась на ее плечи, а тут еще эти сироты, которых надо кормить и одевать, но она считала, что неудобно быть непочтительной к старшему брату мужа, и потому больше не сказала « и слова. Борлай ответил ей смущенным кашлем. Он молча встал, высоко подбросил Чечек, поймал и прижал к труди. Сердце его билось часто. Он любил дочь, хотел погладить ее бархатную щеку, но заметил на ее личике слезы. Крепко сжал тубы, свел брови к переносью. Он опустил ребенка, словно уронил, мельком взглянул на сына, спавшего в люльке и неловко вытолкнулея из аила. 3. Вблизи нового селения росли только старые — в три обхвата — лиственницы, возле реки стояли сучковатые елки. Хороший строевой лес начинался в пяти километрах. Там бригада Утишки заготовляла сутунки для плах. Работа шла медленно и Борлай решил до от'езда о город .побывать там. Он взял с собой Сенюша, которому передавал псе хозяйство артели, и Миликея, собиравшегося пристыдить лесо- рубов. Блестящие лыжницы тянулись за ними; Сверкали под солнцем снежинки и горы походили на белое пламя. В сумерки они были на месте. Алтайцы сидели вокруг костра, ели леченую картошку, обжигались и хвалили: — Хороший, большой кандык! — Глянется? Хорошую я вам картошку прислал? То-то и есть. Картошка после хлеба — первая пища, — заговорил Миликей. — По- годите, мы сами, ясны горы, вырастим картошку, еще крупнее, вот такую... — Вы здесь и живете? Как охотники, — сказал Борлай. — А по- чему в мой старый аил не ходите ночевать? Здесь близко. — Тут лучше, на месте, — за всех ответил Утишка. Лесорубы рассказали, как они подняли медведя из берлоги, уби- ли его и теперь у них много жирного мяса. Борлай курил трубку и ждал, когда Утишка сообщит о том, сколько приготовлено сутунков, но корявый бригадир молчал и председатель спросил, переводя взгляд с одного на другого: — Сегодня сколько деревьев спилили? — Девять, — сообщил Утишка и, зная, что Борлай назовет их лентяями, затрещал: — Снег по пояс, без лыж ходить нельзя. А на лыжах как работать? Народ непривычный. — А картошку есть народ привычный? — угрюмо опрооил пред- седатель. Миликей не утерпел, перебил его: — Я, гром вас расшиби, девять хлыстов свалю, пока чайник ки- пит. Вот увидите. А ведь вас двенадцать лбов... Ай, ай... — Мы еще не умеем лес рубить... — Пять дней без отдыха... Разве так можно? Спина онемела, руки не гнутся, — жаловались алтайцы, не подымая глаз на председателя. — А кто вам запрещал ходить домой ночевать? — Ты, — дерзко огрызнулся Утишка. — Врете. Я вам просто сказал: «Срубите двести деревьев». Это можно было сделать в два дня, — оказал Борлай и настойчиво посо- ветовал им: — Завтра идите домой, два дня отдохнете, а потом опять «юда. Надо задание выполнять. Миликей не унимался: