Сибирские огни, 1935, № 3

ВЕЛИКОЕ КОЧЕВЬЕ illHlllllllillliIIIIIII!!ll!llllilllll!lll!N 75 — А как же? У меня теперь табунов нет и заботы нет. Легкая жизнь! Отдых! Байрым отодвинул акт. Сапог протянул ему трубку, сказал: — Не веришь, комиссию пошли, экспертов. Землемеров дай, пусть они с нашего двора географию .снимут, тогда областным руководи- телям покажем. Иностранные слова для Байрыма, как ложка соли на .голодный язык: он морщился, сосал свои губы, ему казалось, что в каждом не- понятном слове скрыто большое содержание. Он снова обмакнул пе- ро в чернила, нацарапал под актом свою фамилию, со всего плеча пришлепнул печать. — Перед судом ответишь, ежели обманул... 4. Через несколько дней Сапог .принес в сельсовет заявление: «С первых дней прихода советской власти, — писал он, — я уви- дел свет в горах. Сердце мое сказало: «Вот настоящая народная власть, при ней в каждом аиле будет жить счастье». Я стал помогать советской власти, жизнь направлять. Раньше всех организовал това- рищество, чтобы народ знал, как лучше жить. Но мне советская власть сказала, что сердце богатых людей не может быть чистым. Мно го ночей продумал я над этими словами и понял, что это золотые слова. Народ увидит счастье тогда, когда все будут бедняками и возьмутся за постройку новой жизни; Я стал бедняком. Согласно раз- дельного акта, имущество мое: половина дома, конь и корова. Боль- ше ничего не имею. Прошу вернуть мне, как бедняку, самому неимущему, голос. Я теперь стану даже не бедняком, а чистым пролетарием, которые сое- диняются во всех странах, .по золотым словам любимых наших вож- дей. А также прошу приказать колхозу «Светает» записать меня в свою семью, как активного работника. Они, по старой злобе, меня все еще не приняли». — И не примут, — сказал Байрым, скомкал заявление и через стол швырнул в печку, на пылающие поленья. — О голосе тоже гово- рить нечего: не возвратим. — Почему? — Потому что ты — бай. — Какой бай, у меня нет ничего... — ухмыльнулся Сапог, растя- гивая жирные губы. — Я — здесь первый пролетарий. Грамоту знаю, пользу всем окажу... — От тебя много пользы... как ют медведя. Он однажды нанялся к старику « а пасеку пчел караулить, да не утерпел, все колодки раз- бил: мед-то очень сладкий. В маленькой комнате грянул хохот. 5. Огонь жарко обнял сухие лиственичные дрова лохматыми лапами и жевал острыми клыками: дерево трещало и рассыпалось, как суха- ри. Искры летели выше аила: над дымовым отверстием колыхался сноп ветра. Сарый лежал у двери, протянув лохматые лапы к очагу. Борлай осторожно подошел к кровати, приподнял занавеску, но, увидев, что жена спит, решил не будить ее, сам исколол лед на мел- кие куски, сложил в чайник и поставил его к огню. Потом сел рядом с братом и заговорил чуть слышно, жалуясь: — Утишка совсем обнаглел. Я из аила, он — в мой аил. Жена го- ворит, что никак его не может прогнать.