Сибирские огни, 1935, № 3

62 lll!!!lll!l!lll!!llll!ll!lllllini!ilMII!!ll)H А. КОПТЕЛОВ Каждую минуту появлялись новые всадники. Одни расседлывали лошадей и отпускали на луг, другие привязывали к коновязям. Сапот на короткое время вываливался из круга и шептал Ногону: — Новеньким принеси кабак-араки. Да побольше. Я хочу осень превратить в весну. Неподалеку горели костры. В котлах варилось жирное мясо. Вскоре больше половины неба закрылось черной шубой хмурых облаков. Луна нырнула туда, будто пряталась от холодно го ветра. Сапог, раскачивая круг, сам запел: Будет ли расти зеленая пихта, Если каждый г од у ней обрезать сучья? Будет ли жить богатый человек, Если у него обрубить руки и ноги? Подхватывали вяло. Не было той бодрости, которую хотел бы видеть Сапог. Он снова подозвал Ногона и послал его за .водкой. — Костры разведите рядом. Распорядился и опять запел, повышая г олос: Осеченное дерево На корню засыхает, Разоренный человек Позора не вынесет. Голосов все меньше и меньше, шаг стал вялым, колебания не- дружными. Почему водка не разожгла в молодежи веселье? Может быть потому, что неприятная .погода: темная ночь и острый ветер. Са- пог крикнул: — Чаптыган! Угощай гостей мясом. В это время послышался тонкий, высокий голос!: Разве жил бы серый волк, Если бы он не драл баранов? Звонкие голоса подхватывали песню: Разве выросло бы в лесу дерево, Если бы оно не душило молодых побегов? Сапог остановился, крикнул: — Кто поет песни грусти? Кому они нужны? Давайте .веселиться! У меня много кабак-араки, много мяса варится в котлах! Изредка из темноты прилетали снежные крупинки. Хмурая ночь сулила неожиданные перемены. Тот же голос дерзко выводил: Серого волка убьем — Бараны будут целы; Старое дерево срубим — Мо л одые побеги вздохнут легко. Сапог фыркнул и бросился к запевале. Узнав в нем Тохну, рявк- нул : — Замолчи! — И, топая ногами, прохрипел: — Я отца твоего в молодости от голода спас, на коня посадил, а ты на меня лаешь. — Чем плохая песня? — нарочито наивным тоном спросил па- рень. — Ты говорил, что волков надо бить, по два барана за убитого волка давал. Все остановились, прислушиваясь. Сапог не мог вынести оскорбления. Какой-то мальчишка называ- ет его на « ты» и насмехается. — Ух оди со своими собачьими песнями, — прохрипел он, зады- хаясь, тряс бородой и кулаками. — Из оина прогонять нельзя, — смело возразил парень. — Прогнать его! — пропищал черный горбун, сын Ногона. — Тебя самого прогнать, гнилушка душная! — вступился широ- коплечий алтаец.