Сибирские огни, 1935, № 3

34 1!Ш1111111Н11П1111!1М11Н111МЛ1!11П А. К О П Т Е Л ОВ Увидев сына, Содонов подбежал к нему и, сунув к носу кулак, прошипел: — Порога моего не дам перешагнуть... ребра переломаю... Косцы снова схватили его. Тохна посмотрел на отца из-под опу- щенных бровей. — А еще отцом называешься! Сына добру учишь? Повернулся и пошел в другой конец луга, где .гребли сено. Сенюш смотрел прямо в глаза поссорившихся косцов и молча качал головой. Он думал о том, что завтра же по долине, подобно снежному кому, покатится новость: «В товариществе все передра- лись», обрастет небылицами и дня через два в урочищах будут гово- рить: «Жен друг у друга отбирали... Одному в свалке ногу сломали, другому — ребро». Все замолчали, глядя на Сенюша. Тогда он поставил тажаур по- средине крута и .строго сказал: — Араку (Подношу победителям. Забудьте эту маленькую ссору, вместе выпейте и всех угостите. Поработали сегодня дружно. Косцы доставали из переметных сум чашки и курут, недалеко от лиственницы развели большой костер. Содонов, отталкивая ТЮхтеня локтем, схватил тажаур; первую чашку налил Сенюшу. 7. Еще перед выездом на работу Бакчибаев решил, что один из та- жауров будет поднесен ему, и у коновязей сказал Бор лаю: — Я буду метать зароды. — Лучше стога, чем зароды, — отозвался тот. — Стога труднее вершить. — Зато они красивее... Будто ели на еланях! — А кого поставишь наверх? Никто не сумеет. — Сам встану. Я сумею. — Смелость — хорошо, но не везде. Борлаю хотелось в этом же году видеть луг изменившимся: вме- сто толгоков — копны, вместо лиственниц с сеном — стройные сто- га, как на покосах агашских крестьян. Он решил, что надо срубить на лугу лиственницы: пни красноречиво скажут, что нет возврата к ста- рому. Ему казалось, что это еще ярче подчеркнет разницу между прежним владельцем луга и товариществом. Он видел в этих листвен- ницах старый мир, обреченный на сломку. В этот день он пел о сто- гах в преображаемой долине и верил, что скоро его песню будут петь многие. Первый стог основали по-соседству с лиственницей. Утишка вты- кал березовые вилы — троерожки в сухое сено и, .прижимая правой ногой заостренный черен к земле, поднимал огромный пласт. Рога вил не были погнуты и потому часто пласты вываливались на ту или дру- гую сторону. Сухое сено падало на мокрые от пота плечи, щекотало голую спину и попадало за кожаные штаны. Утишка ругался, .пот с лица утирал ладонью и еще глубже запускал вилы в копны сена. Борлай, стоявший наверху, принимал сено голыми руками и раз- брасывал по стогу, натаптывал середину, выкладывал края. Сверху был виден весь луг. Вблизи от стога две женщины гребли сено од- ними граблями, сделанными из сырой березы. Навстречу им другие женщины такими же тяжелыми и большими граблями гнали клубок сена. Дальше работало еще несколько пар. Помня наказ Борлая гре- сти чище, женщины нажимали .на грабли, — сырые зубья из листвен- ничных сучков не выдерживали и часто ломались. Когда оставалось даа-три зуба — женщины кричали Айдашу: ремонт граблей стал его