Сибирские огни, 1935, № 3

28 ТГОШМРИЯВШ^ А. КОПТЕЛОВ — Нет, « е испугаюсь, — вскрикнул парень. — Не веришь? Я на медвежью шкуру сяду... Токушев поймал его руку. — Не бросайся такими словами: они не нужны. Надо, чтобы че- ловек человека сердцем чувствовал... Они дошли до изгороди, остановились точить косы. — Мы кочуем в день, — сказал Борлай. — Но впереди еще утрен- ние туманы и большие перевалы... — Я не боюсь перевалов. — А если твой отец с той стороны перевала пойдет с винтовкой, а ты с этой — против?.. — Этого не будет. — Может и это быть. Борлай начал новый прокос. Пока шел до речки — думал о людях, проверял себя. После вчерашнего разгово- ра он потерял доверие к Содонову и теперь был о нем худшего мне- ния, чем об Утишке. «Оба ненадежные, могут отколоться. Утишка хотя 'говорит о сво- ем несогласии, а Содонов больше молчит, недовольство свое на серд- це носит, и вдруг неожиданно покажет острые когти». Из-за гор подсматривала за косцами взрослая луна. Борлай лю- бил тихие вечера, когда цветущие травы встречают луну особенно тонким ароматом. Он хотел пройти еще несколько прокосов, а потом натаскать травы под старую лиственницу и заснуть на 'мягкой посте- ли, но мысль неожиданно перекинулась в аил: «Наверно, парнишка родился... Бабу надо чаем поить! ». Он крикнул Тохне, который отстал от него на прокосе, и пошел к коню. 4. Из аила вылетал поток крупных искр, напоминавших осенний звездопад: в жилье веселый час —• разожжен большой костер. Бор- лай поехал рысью. В аиле —• светлее, чем днем. Лиственничная кора теперь казалась оранжевой. По левую сторону от очага старухи натирали маслом тель- це ребенка, таинственно бормотали: — Плечистый чтобы тебя не схватил, долгорукий чтобы не сло- вил, щекастый чтобы не оговорил... Одна из старух принесла шелковистой сухой травы, чтобы обло- ница. — Сын! Волосы длинные, хоть сейчас косу заплетай: по жизни пройдет, как по маслу прокатится. — Как сизокрылый гусь по голубому поднебесью пролетит, — сказала вторая старуха. — Не давай глядеть на него тому, у кого глаза холодны; не да- вай тому касаться, у кого руки холодны, — посоветовала третья. В это время Борлай отворил дверь в аил и у него вырвался ра- достный возглас: — Сын!.. Сын родился!.. Он осторожно приподнял занавеску над кроватью. Жена лежала на спине. Осунувшееся лицо ее было покрыто потной испариной, ве- ки устало сомкнуты, а дыхание — ровное и спокойное. Борлай ме- тался по аилу, хватал то одну, то другую вещь и сразу же 'бросал, не зная, чем ему заняться. Налил старухам по чашке араки, но они ска- зали, что он сделал это преждевременно. Вспомнив что-то, он схва- тил топор и убежал из аила; отвязал коня от коновязи и поокакал прямо к лесу. Одна из них повернулась к кровати, на которой лежала роже-