Сибирские огни, 1935, № 3

: 6 И П М Ш Ш Н ^ А. К О П Т Е Л ОВ духе, как крыло лебедя, — ложился ,на гранитные булки, передавав- шие телу приятную прохладу, и дол го большими глотками пил чи- стую, как звездное небо, горную воду. Стремительные струйки нале- тали на него, били о щеку, заливали нос. Борлай приподымался, гром- ко отфыркивался и снова ложился грудью на мокрый камень. Уста- лость вмиг исчезала, будто ее уносила быстрая вода, он вскакивал с детской легкостью, клал косу на плечо и, подымаясь к -верхней изго- роди, шагал широко и твердо. Луг выглядел теперь огромным озе- ром: ветерок шевелил свежие валки и они вздымались в глазах Бор- лая, как гребни волн. На мнимых берегах озера, по ту сторону изго- роди, паслись бараны Сапога Тыдыкова. Луг был покрыт ими, как пу- шистым снегом. Сколько их? Говорят, что сам хозяин точно не знает. И говорят это не зря: по уверению стариков, если считать скот, то он будет падать от болезней и зверя. Вспомнив это, Борлай усмехнулся одними уголками губ, подумал: «Мы сосчитаем... придет такой день, когда вся долина со всеми табунами и стадами будет наша... Это случится тогда, когда товари- щество станет взрослым»... Он дошел до изгороди, встал на свое место за Утишкой и начал косить. Думы его текли, как сказка из уст знаменитого кайчи 1 . «Товарищество растет, как весной молодая трава: рвет старые обычаи и старые порядки, точно корку прошлогодних полусгнивших лопухов. Ни дождь, ни буря, ни запоздалые весенние снегопады не помешают. Вырастет богатырь, которого ледяные хребты не остано- вят, дикие реки не испугают. Одной рукой он махнет — поймает на горах триста куранов, второй рукой махнет — всю долину перевер- нет. Глаза у него будут светлые, как солнце, ум быстрый, как воды Катуни»... Прокос его попрежнему был широк, но трава ложилась неравно,— казалось, что валок разбодали коровы. Коса угрожающе, как змея жало, высовывала носок на соседний прокос. Утишка ворчал, часто взмахивая косой, но не мог уйти от Борлая, который был занят свои- ми думами и не замечал его. Когда коса опускалась в арык, Борлай вздрагивал, как бы просы- паясь от раздумья, и то носком, то пяткой обкашивал крутые скло- ны. Но вот он выходил на ровное место и думы снова заливали .его голову, как весной вода арыки. «В товариществе вырастает дружба, все будут об общем забо- титься, как о своем». Он с.поткнулся о кочку и занес косу с опозданием, когда сосед поворачивался, чтобы сделать новый взмах, — носок косы воткнулся в древко Утишки. Тот выронил косу и крикнул: — Осторожнее. Ты срубишь меня, как гриб. Борлай от неожиданности вздрогнул, обтер свою косу травой и стал точить бруском. — Косишь, как сонный, — ворчал Утишка. — Кто сонный? Я? Да я тебя сейчас обгоню. Он сунул брусок за голенище, широко расставил ноги, чуть на- гнулся вперед и начал косить так быстро, как не косил еще никогда. Коса его каждый раз захватывала по четверти и с визгом срезала траву. Утишка тоже нажимал, уменьшая ширину прокоса. Косцы, по- дымавшиеся от реки, хохотали. — Вот новая байга! — Не поддавайся, Утишка! — 'Обгоняй, Борлай. Оставь ему травяной язык. Все перестали косить и смотрели на них. За арыком Токушев на- 1 Кайчи — певец, сказитель.