Сибирские огни, 1935, № 3

В Е Л И К ОЕ К О Ч Е В ЬЕ ШИШШШЯЙЗШШ!* 23 работать! Лицо Бакчибаева выражало дерзость, он сказал: — Обрежем у Сапога все маховые перья. Больше ему не взлететь на такую высоту. Теперь мы 'будем подыматься на «репиих крыльях. Догнал старшего Токушева и спросил его: — А если Сапог приедет сюда, что будем делать? — Прогоним, как ообаку, — крикнул Айдаш. — Наша земля. — Земля товарищества, — поправил Борлай. — А как сено делить начнем? Поссоримся, — сказал Утишка. На последнем собрании он дол го настаивал на том, чтобы ему из общего участка отвели его долю. Тогда Борлай оборвал его: «Ка- кое же это будет товарищество, если каждый начнет отдельно сено косить? Советскую власть обманывать хочешь?» — и тут же преду- предил: «Не будешь вместе со всеми сено косить — из товарищества выгоним». И на этот раз Борлай так же резко ответил ему: — Сначала нужно накосить, а потом делить... На лугу 'стояло несколько вековых лиственниц, настолько высо- ких, что по всей долине говорили, будто они могучими плечами под- пирают грозовые тучи. Сохранились эти лиственницы только потому, что на сучья их вешали сено. Каждое лето Сапог посылал по урочи- щам всадников, которые об'являли, что тогда-то будет день зайсана. В назначенное время все мундусы' собирались на луг. В старину жен- щины рвали траву руками, а в последние годы перед войной срезы- вали серпами. Мужчины руками сгребали траву, свивали в длинные жгуты-толгоки и вешали их на сучья лиственниц. Так и счет велся: —• Семь лиственниц сена... Десять лиственниц сена... Правда, перед войной Сапог купил конные грабли, но они стояли « а усадьбе, — их даже не испробовали. Косцы остановились у первой лиственницы, расседлали лошадей и сложили переметные сумы. Выкурив по трубке, вереницей подыма- лись к верхней изгороди, — трава кланялась им. Дойдя до места, они встали шеренгой. —• Косить будем так, до реки. — Борлай показал женщинам, как нужно точить косы и начал первый прокос. 'Он размахивался широко, но коса не подсекала траву ровно и плавно под самый корень, а сбивала. Так в деревнях мальчишки пал- ками «косят» крапиву. Токушев часто останавливался, вытирал лез- вие косы травой и старательно точил бруском, но это мало помогало. Он бросал косу на валок и траву, оставшуюся позади себя, на проко- се, рвал руками. Шубу он скинул, верхняя рубаха смокла и прилипла к широкой спине, на бронзовом лбу, точно сера на ободранной лист- веннице, выступил пот. Борлай плевал на руки и со всего плеча бил косой по густой траве. Косари отстали от него, даже Утишка не мог угнаться. Мужчины ту го подтянули опояски и спустили шубы с плеч, р указ а болтались и заплетали ноги. Немилосердное солнце накаляло голые задубевшие плечи. Женщины косили, сгорбившись, иолы чеге- деков волочились по земле. Наступив на полу своей одежды, женщи- на падала носом в траву. Жена Содонова на первом же прокосе по- резала руку и ушла под лиственницу, плача и проклиная товарище- ство. Она нашла тысячелистик, разжевала и привязала к ране. Борлай пробовал подсекать траву носком косы, но тогда прокос получался очень узкий и коса часто втыкалась в землю. Он нажимал на пятку — пустая коса взлетала высоко, блестя на солнце. Первый прокос он едва докосил без отдыха. Река, журчавшая за кустами тальника, 'несказанно обрадовала его. Пошатываясь, он спу- стился к воде, умылся и посмотрел на свои руки, покрывшиеся мозо- • Му н д у сы — сеок, род.