Сибирские огни, 1935, № 3

166 tll№l!l'!Wil!llll!llllilU А. К О П Т Е Л ОВ обманщицей своего народа. Когда якуты посылали меня учиться в Москву, они верили, что я привезу им знания, буду активной участни- цей строительства .социализма на дальнем севере, и вдруг л сбегу от них. Сердце мое против этого. Я решила твердо: .проработаю на ро- дине еще год, тогда поставлю вопрос о своем от'езде. Буду знать, что я отдала долг родному краю»... Недоверие закралось в сердце Владимира Токушева. — А не отговорка ли это? — шептали похолодевшие губы. —- Она встретила там .молодого якута, ответственного работника, и ушла к нему в жены. Стоит ли помнить о каком-то алтайце, коли есть дру- гие, и они тут, рядом, под боком. — «Долг перед родным краем», — передразнил жену. — Нельзя же (быть такой ограниченной. Это какое-то якутское местничество. Ал- тай для нее такая же родина, как Якутия. Здесь она могла бы рабо- тать с неменьшей пользой для социалистического строительства. Да- же с большей: я с радостью помогал бы ей... а она мне... Но... время толкнуло к ней навстречу молодого якута... Он решил не брать пера в этот вечер. У него на столе — груда газет и новых книг. Он прочтет большую поэму .молодого ойротского поэта, с которым вместе учился в педтехникуме. Говорят, что из него вырастет большой поэт. — Мне бы самому попробовать... У меня тоже стихи получились бы неплохие. Я в юности слагал песни. Он махнул рукой. До песен ли ему сейчас. В колхозе «Октябрь» подожгли скотный двор. Надо заняться выявлением социального прошлого некоторых колхозников, выгнать врагов. В Улете тяжело ранили председателя колхоза, — вот так же ехал он возле горы и вдруг из-за камня грохнул выстрел, — необходимо послать туда силь- ного .работника. Сибпушнина распорядилась, чтобы у маралов среза- ли панты в начале июня, на месяц раньше созревания, — нужно напи- сать в область и край о б этом вредительском распоряжении. Да мало ли дел у секретаря айкома. Полевая сумка набита неотложными бу- магами и важными записками. Секретарь и в этот вечер пойдет в ай- ном, в его кабинете далеко за полночь будет гореть десятилинейная лампа. Бронзовые горы перекликались отрывистым ревом куранов. Сле- ва, у озера скрипел коростель. На воде лежала золотистая тропа. «Говорят, что раньше сюда приходили лоси на водопой, —• вспом- нил секретарь. — Вон .их старые тропы. Нам следовало бы поставить вопрос о заказниках»... Из-за сопки, за которой сливались две долины, выскочила гнедая лошадь. Невысокая, круглоте лая и крутоплечая женщина в сером платье часто взмахивала плетью. Черные стриженые волосы алтайки колыхались над головой, сбоку болталась полевая сумка. — Что за чорт!.. Неужели правда?.. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Фигура женщины ему показалась близко знакомой, и он не заме- тил, как понукнул послушного коня. «А-а, так вон почему Чумар на прошлой неделе таинственно, словно заговорщику, сообщил мне, что из области прислали молодую алтайку, которая только-что окончила совпартшколу, — вспомнил секретарь. — Я тогда обрадовался, как просто новой работнице- алтайке, и рекомендовал направить ее пока-что уполномоченной по силосованию, в колхоз «Кызыл Тандак» 1 ... Алтайка оглянулась и начала еще сильнее нахлестывать коня. Лицо знакомое и такое милое... 1 « Кызыл - т а н д а к» — красная заря.